Глава 8
Линия Джона Галта
Рабочий улыбнулся Эдди Виллерсу через стол. Они сидели в подземной столовой «Таггарт трансконтинентал».
— У меня такое чувство, будто я беглец, — сказал Эдди Виллерс. — Думаю, ты понимаешь, почему я несколько месяцев здесь не был. Считается, что теперь я вице-президент по перевозкам. Только ради Бога не принимай это всерьез. Я держался сколько было сил и все же вынужден был убежать, хоть на вечер… Когда я в первый раз после своего мнимого повышения пришел в эту столовую, все так смотрели на меня, что я просто не смел сюда вернуться. Ну и пусть смотрят. Ты же не пялишься на меня во все глаза. Я рад, что для тебя это ничего не меняет… Нет, я уже две недели не видел ее. Но я каждый день разговариваю с ней по телефону, иногда даже два раза в день… Да, я знаю, что она чувствует: ей это нравится. Что мы слышим, когда разговариваем по телефону, — колебания звука? Ее голос словно преобразуется в колебания света, если, конечно, ты понимаешь, что я хочу сказать. Ей нравится вести эту ужасную борьбу в одиночку и побеждать… Да, она побеждает. Знаешь, почему газеты в последнее время ничего не пишут о линии Джона Галта? Потому что строительство продвигается просто прекрасно… только… Линия из металла Реардэна станет лучшей железной дорогой в истории человечества. Но что толку, если у нас не будет достаточно мощных локомотивов, чтобы воспользоваться ее преимуществами? Ты только взгляни на латаные-перелатаные паровозы, что у нас остались, — они же давно на ладан дышат и едва тащатся — их выдержат старые трамвайные рельсы… Но все-таки надежда есть. Компания «Юнайтэд локомотив уоркс» обанкротилась. Для нас это шанс, потому что завод перекупил Дуайт Сандерс. Он талантливый молодой инженер, и ему принадлежит последний оставшийся в стране надежный авиационный завод. Для того чтобы купить «Юнайтэд локомотив», ему пришлось оформить его на своего брата. Это все из-за Закона о равных возможностях. Конечно, он схитрил, но разве можно его винить? Как бы то ни было, «Юнайтэд локомотив уоркс» теперь заработает, и мы получим локомотивы. Дуайт Сандерс все сдвинет с места… Да, она рассчитывает на него. А почему это тебя интересует?.. Да, для нас он сейчас очень много значит. Мы недавно подписали с ним контракт на первые десять локомотивов. Когда я позвонил и сообщил ей, что контракт подписан, она засмеялась и сказала: «Вот видишь, Эдди? А ты боялся». Она сказала так, потому что знает — я никогда ей об этом не говорил, но она знает, — что я боюсь… Да, боюсь… Не знаю… Если бы знал почему, не боялся бы… Я бы что-нибудь сделал… Но это… Скажи, неужели ты не презираешь меня за то, что я вице-президент по перевозкам? Но неужели ты не понимаешь, что это просто отвратительно? Какая, к черту, честь? Я сам не знаю, кто я такой: клоун, призрак, дублер или подставное лицо, марионетка в чьих-то руках. А сидя в ее кабинете, в ее кресле, за ее столом, чувствую себя еще хуже. У меня появляется такое ощущение, словно я убийца. Конечно, я понимаю, что выступаю в роли подставного лица ради нее, и это для меня честь, но… у меня такое ужасное ощущение, словно каким-то необъяснимым образом я делаю это ради Джима Таггарта. Почему ей пришлось устраивать весь этот цирк с подменой? Почему она вынуждена скрываться? Почему они выдворили ее из здания компании? Ты знаешь, что ей пришлось переехать в какую-то дыру в глухом переулке, напротив нашего служебного входа для почты и багажа? Сходи как-нибудь посмотри. Это контора компании «Джон Галт инкорпорейтэд». А ведь все прекрасно знают, что именно она по-прежнему управляет «Таггарт трансконтинентал». Почему она вынуждена скрывать, что прекрасно справляется со своей работой? Почему они не ценят ее, не воздают ей по заслугам? Почему ее обворовывают, а мне приписывают ее заслуги? Почему они делают все, что в их силах, лишь бы не позволить ей добиться успеха, тогда как она одна спасает их от полнейшего краха? Почему они мучают ее за это?.. Эй, что с тобой?.. Почему ты на меня так смотришь?.. Да, я вижу, ты все понимаешь. В этом есть что-то такое, в чем я никак не могу разобраться, чего никак не могу понять. Однако чувствую в этом какое-то тайное зло. Вот почему я боюсь… От этого никуда не денешься. Странно, конечно, но я думаю, они тоже знают об этом. Джим и ему подобные… да все в компании. Сейчас во всем нашем здании чувствуется что-то подлое и трусливое. Подлое, трусливое и мертвое. «Таггарт трансконтинентал» сейчас похожа на человека, который потерял свою душу…
предал ее… Нет, к этому она относится спокойно. Когда она последний раз была в Нью-Йорке, то пришла ко мне без предупреждения. Я сидел в своем, то есть в ее кабинете, когда дверь вдруг открылась, она вошла и сказала: «Мистер Виллерс, я ищу работу диспетчера. Не могли бы вы мне помочь?» Мне хотелось проклясть их всех, но я только рассмеялся. Я был так рад ее видеть, и она так весело и радостно смеялась… Она приехала прямо из аэропорта. На ней были слаксы и летняя куртка. Она была так красива. Ее обветренное лицо казалось загоревшим, словно она только что вернулась с морского курорта. Она настояла, чтобы я остался в ее кресле, а сама присела на край стола и принялась рассказывать о строительстве линии Джона Галта и новом мосте… Нет, я не спрашивал, почему она выбрала это название… Не знаю, что оно для нее значит. Наверное, своего рода вызов… Только не знаю кому… Это ничего не значит, потому что нет никакого Джона Галта, но лучше бы она назвала свою компанию как-то иначе. Мне это название не нравится, а тебе?.. Нравится, говоришь? По твоему тону этого не скажешь.