Будда из его сна сидел в окружении множества учеников, среди которых каким-то образом затесался и наш герой. Будда соответственно источал потоки света и вселенской любви. Будда собирался сказать или сделать что-то чрезвычайно важное. Все собравшиеся почтительно ждали этого события. Наконец Будда взял нежный цветочный лепесток, поднял его перед собой и отпустил. Выскользнув из пальцев просветлённого учителя, лепесток плавно и изящно спланировал к его стопам. Будда прислонил открытую ладонь к уху, закрыл глаза и стал к прислушиваться. Долго прислушиваться. Через полчаса один из учеников не выдержал:
- Что ты делаешь, о возлюбленный учитель?
- Я слушаю...
Ещё через полчаса нетерпеливый ученик решился на следующий вопрос:
- Что же ты слушаешь, возлюбленный учитель?
- Я слушаю, как падение этого лепестка сотрясает Вселенную...
Всё.
Ну и каков ваш диагноз?
Перечитал фантастики? Нет, у нас тогда была другая фантастика, во всяком случае, его интересовала другая. Возможно, это переходный возраст? Кто знает? Или это осенний авитаминоз с недостатком йода? Может быть. Скорее всего, и эти факторы внесли свой вклад в тогдашнее состояние нашего героя. А врачи, возможно, нашли бы у него астено-невротический синдром, а то и какую-нибудь ювенильную депрессию. Но не торопитесь с выводами, вы же ещё не знаете, что было дальше. Впрочем, конечно, знаете... Интересно, как бы всё сложилось, если бы тогда его полечили... вовремя? Но этого не случилось. Да и вряд ли бы это помогло, ведь он не болел, на самом деле не болел, он... он нёс предназначенный ему груз и никому не показывал, как ему плохо, считая своё состояние обычной усталостью. С кем не бывает? Надо отдохнуть, и всё опять будет нормально...
Удивительно, что ни осенние каникулы его не восстановили, ни Октябрьские (в смысле ноябрьские) праздники. Годовщина Революции (тогда это именно так и писалось - с большой буквы, чтобы отличить НАШУ Революцию от остальных) некстати пришлась на воскресенье, а значит, не прибавила выходных, то есть так необходимого ему отдыха. Проблема усталости осталась, ещё и увеличилась, надо было что-то с этим делать. Что? Отдохнуть! Срочно!
И вот в среду, 10 ноября 1982 года он прогулял школу. Прогулял вполне осознанно, а не банально проспав, как обычные нормальные восьмиклассники.
На этот день у него даже был заготовлен план. Гениальный: До одиннадцати он валяется и читает «Понедельник начинается в субботу», потом завтракает и идёт в кино на «Большие гонки», потом обедает, опять валяется, читает и смотрит телек. Для его возраста очень даже неплохо. Кажется, вполне достаточный отдых, настоящий праздник, а не нудная октябрьско-ноябрьская демонстрация под присмотром пышущего перегаром военрука и с портретом какого-нибудь члена (политбюро) в руках.
В соответствии со своим замечательным планом он и поступил. Родители как обычно ушли рано. При них он встал (конспигация, пьежде всего конспигация, товаищи!), причем встал на удивление легко, умылся, почистил зубы, а как только за предками хлопнула входная дверь, с огромным удовольствием опять запрыгнул в уютную, мягкую, тёплую постель. Вот оно счастье! Только спать уже не хотелось, он чувствовал себя необыкновенно свежим, причем странное облегчение нарастало буквально с каждой секундой долгожданного безделья. Что же, значит, подремать можно будет после обеда, а сейчас, раз уж он всё равно проснулся, можно пойти в кино на самый первый сеанс. Не в школу же?! На занятия ещё вполне можно было успеть, только зачем? Там сегодня не будет ничего нового. Отдыхать, так отдыхать! Он легко нагонит один учебный день, а учителя его отсутствие, может быть, и не заметят.
Хотя день выдался довольно пасмурный, с холодным осенним ветром, он чувствовал себя просто замечательно. Возможно ли такое после трёхнедельной депрессии? Вряд ли. Он не шел, а в прямом смысле этого слова летел. За плечами был уже не тяжкий, неподъёмный груз, а радужные, невесомые крылья. Дышалось легко и свободно. Он был по-настоящему счастлив. К чему бы это?
А ведь его счастье можно было ещё и усилить! В кинотеатре он с наслаждением выпил молочный коктейль, засмотрелся на пирожные, но есть совсем не хотелось, лучше проиграть копеек тридцать в игровые автоматы. Странно, что на Западе их называют однорукими бандитами, или там они какие-нибудь другие? Он с удовольствием пострелял торпедами по кораблям и подводным лодкам и даже выбил со второй монетки призовую игру. Совершенно расслабленный и умиротворённый вошёл в зрительный зал. Народу было мало, можно ещё и смело сесть на самые лучшие места!