Снова на "Дороти"
Хорошо, что в момент взрыва мы с Марселой находились в комнате Эрлиха, а не напротив двери. Нас наверняка оглушило бы взрывной волной, и мы стали бы легкой добычей для коммандос Лопеса. А так нас только тряхнуло и обсыпало каменной крошкой. Спустя минуты две после взрыва я услышал голоса:
- Нормально сработали, Бенито! Ничего не завалили, а дверь положили точно.
Свет сразу нескольких фонарей заплясал по стенам, и я услышал голос, в котором любой хайдиец услышал бы североамериканский акцент. Даже я, хотя был чистокровным янки.
- Ребята! - повелительно сказал голос. - Путь взорван на протяжении ста метров. Мотовоз подойдет примерно через полчаса, привезет готовые звенья, и мы уложим эти сто метров пути. Сейчас ваше дело - расчистить дорогу. Дальше того места, где я стою - не заходить! Иначе - смерть! Всем ясно? Тут могут быть мины. Вопросов тоже не задавать - лишние знания вам помешают. Лопаты, кирки, ломы у всех?
- Так точно, сеньор Смит!
- Сержант, расставьте людей на разборку испорченных звеньев и засыпку воронок. За работу!
Не показываясь в проеме двери, я выставил ствол автомата вперед, снял слишком белый шлем и осторожно высунулся поглядеть одним глазом. Многочисленные голоса слышались в туннеле, там же передвигались огоньки фонарей и светлые пятна, отброшенные ими на тюбинги, скрежетали ломы и лопаты, кто-то громко кряхтел, вероятно, отковыривая искореженные рельсы. На сорванной взрывом стальной двери спиной к нам сидел какой-то детина в белой шахтерской каске и темного цвета робе, хорошо освещенный мощным фонарем, прицепленным к стойке стеллажа.
- Тихонько иди туда, там чуть-чуть брезжит свет, - прошептал я в самое ухо Марселе, указывая направление на туннель, прорубленный Эрлихом и завершенный мною, - если этот рыпнется - я его убью.
Марсела, ступая мягко, как кошка, вышла на путь и, перешагивая на носочках со шпалы на шпалу, начала уходить. Я следил за мистером Смитом. Тот курил длинную сигару и глядел только туда, где работали его подручные. Это значительно продлило ему жизнь, почти на целых пять минут.
Конечно, Марсела все-таки зашуршала гравием. То ли она ушла достаточно далеко от освещенной Смитовым фонарем зоны и не могла разобрать, где там шпалы, то ли наступила на куски гранита, выбитые некогда Эрлихом.
Смит нервно обернулся, в руках у него был "узи", но в этот момент мой автомат-старичок издал свой кхекающий кашель. По-моему, это был первый соотечественник, которого я был вынужден застрелить. Очередь из пяти пуль отшвырнула вскочившего на ноги Смита в проем сорванной с петель двери, он грузно повалился на спину и дрыгнул ногами, обутыми в тяжелые бутсы с рубчатой подошвой. В туннеле загомонили, и я, не дожидаясь, пока там очухаются, бросился бежать к пролому. Несмотря на тяжеленную нагрузку, я, возможно, поставил мировой рекорд - даже не помню, как я очутился на свежем воздухе рядом с запыхавшейся Марселой.
- Бегом! Бегом к вертолету! - заорал я. - Пока они не выбрались оттуда...
- Перейра! - крикнул я на бегу, проскакивая мимо бразильца. - Заводи свою машинку, зови всех - надо удирать! Летите на Гран-Кальмаро!
Не знаю, понял ли меня бразилец, хотя испанский и португальский - схожие языки. Он покрутил пальцами у виска, но у меня не было времени на объяснения. Мы с Марселой пулей пробежали к своему вертолету, и я, лихорадочно поглядывая на дверь подвала, откуда вот-вот могли выскочить хайдийцы, запустил мотор. Лопасти начали раскручиваться так медленно! Впрочем, раскручивались они вполне обычно, просто я, в силу обстоятельств, хотел, чтобы они крутились быстрее. Наконец стрекоза поднялась в воздух и начала набирать высоту. Разворачивая вертолет на месте, я увидел, как из двери склада-подвала выскочили двое в пятнистой форме хайдийских коммандос - точно таких, с какими я воевал на асиенде "Лопес-23". Наш вертолет они уже не могли обстрелять, но их автоматы открыли огонь по вертолету ООН, Перейре и его бортмеханику. Выстрелов за гулом двигателя я не слышал, но видел, как маленькая фигурка ооновского летчика распростерлась на песке. Дав полный газ, я погнал вертолет прочь от Сан-Фернандо, туда, где белел на фоне синевы неба и моря силуэт "Дороти".
Когда мы сели на палубу яхты, у меня вдруг задрожали руки. Марсела же, всю дорогу стучавшая зубами, наоборот, приободрилась.
От рубки "Дороти" к нам уже шли Синди и Джерри.
- С возвращением, - Синди с очень заметной ревностью поглядела на Марселу. - Господи, где вы так извалялись? Грязные, мокрые, все комбинезоны испачкали...
- Это все от секса, - устало сказал я, и Синди, конечно, поверила. Заводите шарманку - и полный вперед на Гран-Кальмаро! Иначе нам через какое-то время всадят торпеду под мидель-шпангоут!
Последнюю фразу я выкрикнул, и Синди бросилась в рубку.
- Не командуйте, сэр! - сделал замечание Джерри. - Вы не у себя дома. Если ваша прогулка прошла не так удачно...
- Заткнись, щенок безмозглый! - рявкнул я голосом сержант-майора Гривса по кличке "Джек-Потрошитель". Джерри понял, что я не в духе, и поспешил следом за Синди, даже не спросив, откуда у меня оружие.
- Кто там был? - спросила Марсела, когда мы шли от вертолета на носовую палубу.
- Твои старые друзья: Лопес, дель Браво и их банда. Их выгнали с Хайди.
- Значит, ваша революция победила?! - в восторге заорала Марсела. Черт побери, я как-то забыл, что являюсь хайдийским партизаном и, следовательно, должен радоваться тому, что мой остров свободен от диктатуры.
- Мировая революция победит, - сказал я без особого энтузиазма, потому что стал чувствовать, что вот-вот засну.
- Боже, как я хочу на Хайди! Представляю себе, какая там сейчас фиеста! Марсела аж засучила ножками.
Я имел не слишком богатое воображение, но судя по тому, что слышал о латиноамериканских обычаях, довольно живо себе представил, как весь остров от мала до велика, насосавшись рома, пульке и рома, смешанного с пульке, будет неделю, а то и две под грохот барабанов и взрывы петард отплясывать пачангу и ча-ча-ча, палить в воздух из всего, что стреляет, орать песни, бросать конфетти и серпантин, а в промежутках провозглашать здравицы в честь Мировой Революции, социализма, коммунизма, Фиделя, Брежнева и какого-нибудь местного вождя типа Киски или дедушки Вердуго. Ну и, конечно, будут сыпать проклятия империализму янки, кровавой диктатуре Лопеса и всем врагам народа. Когда кончатся запасы жратвы и спиртного, а число случайных жертв пальбы превысит число погибших в гражданской войне, они устанут и, похмелившись, начнут восстанавливать народное хозяйство и строить социализм.