- Давайте поможем! - деловито предложил Лосенок. - Чего надо делать?
- Сиди! - строго заметил Чебаков. - Три бабы в доме, не справятся, что ли? А мы тут посидим на скамеечке, покурим. Чемоданы только в комнату занесите. Игорь покажет, куда...
Когда мы вернулись, Чебаков-старший повел нас в тенистый угол сада, где на врытых в землю обрубках бревен были устроены скамейки и столик. За таким хорошо стучать в домино или пить пиво.
У забора, в недрах малинового куста, Чебаков разыскал ведро с водой, где обнаружилось четыре бутылки "Жигулевского".
- Глаз - алмаз! - похвалился он. - Как знал - четыре положил. - После этого Михалыч сходил к сараю, где у него на веревках сушились подлещики и плотвички. Взяв каждому по паре штук, Чебаков зацепил рубчатую пробку на край стола, прихлопнул ладонью и так открыл бутылку.
- Нормально, - похвалил он, хлебнув из горлышка. - Не остыло. Ну, давайте? рассказывайте. Как там, в армии было, не туго?
Игорь начал рассказывать, мы с Лосенком помалкивали, посасывая пиво. Наверно, и я бы тоже рассказывал, если бы у меня были родители. И если б сам я был нормальным, обычным дембелем. Даже привирал бы, например, для понта, как это делал Игорь. Конечно, и мне бы хотелось показаться покруче, половчее, чтобы отец не знал о том, что и мне иногда доводилось тосковать под славными алыми знаменами...
Россказни Игоря перебила звонкая фраза:
- Все готово, идите кушать, мама зовет!
- Ленка, - представил Игорь, - сеструха. Их таких двое, они близнецы. Вторая - Зинка, у нее родинка на шее.
- Ты бы, папа, их хоть умыться сводил, - поджав губки, сказала длинноногая, в коротком платье, белобрысая девица, похожая на Игоря, - а то от них портянками пахнет...
- Ладно тебе, - проворчал Михалыч, - вечером баню натоплю. А сейчас и так сойдет, в умывальнике вода есть, морды сполоснут, и хватит.
- А у вас баня своя? - спросил Лосенок. - Здорово!
- Потом все покажу. Вы на девку не обижайтесь, они у меня обе шибко умные уродились. В институт идти хотят. Иностранные языки учить. Думают, за границу их возьмут, прошмондовок...
- Папа! - повысила голос Лена.
- А чего? Все одно не возьмут вас, приблудных. Там тыщи надо давать, чтоб пропустили. Завалят на экзаменах, да и все.
Лена убежала, а Чебаков-старший повел нас к умывальнику. От пива и сушеной плотвы аппетит только разыгрался, и я почуял великую жажду пожрать на халяву. Обедать сели на терраске.
Не знаю, долго ли Чебаковы готовились к приезду сына, но стол вышел у них не хилый. Шампанское, водка, пиво, квас в бутылках, на тарелках маняще ароматились холодцы, салат из помидоров, огурцов и лука, свекла с майонезом, чего-то куриное, чего-то рыбное, грибки соленые, пироги... И все такое домашнее, не казенное. Нигде до сей поры мне ничего подобного лопать не приходилось...
- Так, - сказал Иван Михалыч, алчно блеснув узкими, немного припухшими глазами. - Значит, девочкам шампань, а мальчикам - родимую...
- Мне тоже водочки налей, - улыбнулась Валентина Павловна. - Не каждый день сын приезжает...
- Ну, со свиданьицем! - провозгласил Михалыч. Звякнули рюмки.
На террасе было прохладно, распахнули две застекленные рамы, и оттуда заструился прохладный воздух. Игорь сидел во главе стола, как именинник, Михалыч справа от него, Павловна - слева, потом напротив друг друга близнецы, а дальше, по разные стороны стола, мы с Лосенком.
Поскольку рядом с Лосенком сидела девица без родинки, то есть Лена, я сообразил, что рядом со мной сидит Зина. Они и правда были очень сильно похожи друг на друга. Лосенок попытался проявить галантность и положить Лене салат, но та сказала:
- Не беспокойтесь, сама разберусь.
Лосенок покраснел и, скромненько положив себе холодца, сидел немного скованно. Я своей соседке услуг не предлагал, потому как решил, что и мне скажут какую-нибудь гадость. Девчонки были симпатичные, даже красивые, но уж слишком воображулистые. Опять же, я не был уверен, что от меня действительно не пахнет портянками, потому что комбез я не снимал с себя ровно столько, сколько меня везли из западного полушария в восточное. А сколько это заняло суток - я мог только догадываться.
И потом я хотел жрать. Наверно, я должен был набрать калории после месяца в коме - если это, конечно, было на самом деле. Я вообще очень сильно сомневался во многом, что еще вчера казалось вполне реальным. Если бы не сегодняшняя драка с "афганцами", так я б и вовсе подумал, что все во сне привиделось...
- Ох, и хорошо мне! - произнесла, раскрасневшись, Павловна, - Сколько ж я поволновалась! Даже в церковь ходила, Богу свечки ставила... Наверно, есть он. Бог все-таки...
- Болтай побольше, - отмахнулся папаша, - чего там с ним стрястись могло? В Афганистан бы попал, тогда еще понятно, можно бы поволноваться.
- Терентьевы вон не дождались... - вздохнула Павловна. - Гроб получили. Сегодня его дружки заехали, небось уважают. Тоже подрались, видно, где-то. Кто-то им синяков понаставил. Ну, молодежь теперь - бандиты готовые!
- Вы на похоронах-то у Саньки были? - спросил, помрачнев, Игорь.
- Сходили... - проворчал Михалыч. - Век бы не ходить. Гроб открыть и то не разрешили. Говорят, в куски...
- Помянем? - предложил Игорь. Встали. Выпили, не чокаясь.
- Закусили? - спросила Валентина Павловна. - Теперь горяченького похлебаем!
Она отправилась на кухню и принесла оттуда кастрюлю наваристого борща... Девчонки быстро собрали тарелки из-под закусок, расставили глубокие, мать стала разливать половником пахучее до слюнотечения вкусное варево. Мне она не пожалела - аж до краев.
- А похоронили-то как, с салютом? - спросил Игорь.
- Тихо похоронили. В военкомате сказали, чтоб не очень звонили по округе. Ну а у нас-то разве спрячешь? Не Москва. Человек с полета пришло. За эту войну у нас уже пятый. И по-моему, ни разу с салютом не хоронили. Да и гробы тоже не открывали.
Я вспомнил, как там, в поезде, верзила-"афганец" орал: "Вы видели, как человека миной разносит?" Я-то видел, хотя и глазами Брауна. Во Вьетнаме. А мины там, возможно, были те же, что у душманов, - наши. Мог и сам я взлететь на мине там, в объекте Х-45... Если б у той, на которую я наступил, не разъело начисто взрыватель.
Правда, я никогда не думал о том, что бывает, когда куда-нибудь, где нет войны, привозят обитый цинком гроб и говорят: "Вот здесь ваш сын. Его на куски разорвало. Не открывайте, ради Бога!" Хорошо, что борщ к этому времени я уже съел целиком.