- Ну, хоре! - объявил сизый Володя. - Абзац! Спасибо этому дому, пойдем к другому.
"Беларусь", едва не зацепив ножом за столб ворот, все-таки выкатила с дачи и потарахтела куда-то на новый калым.
- Теперь ровнять будем, - сказал Иван Михалыч. В общем, нас не сильно развезло, хотя жара была приличная. К тому же где-то часа в три ударил гром и брызнул ливень. Вся высушенная солнцем земля превратилась в жидкую и липкую грязь, почти такого же цвета, как то дерьмо, в котором купался "я" - Браун, провалившись в подземный коллектор вместе с Марселой. Перемазались мы капитально и вылезли перекурить и просохнуть на вновь высунувшемся солнышке, когда к воротам дачи подкатила "Волга" Сергея Сергеевича.
Хеппи-энд для Короткова
- Привет трудящимся, - сказал он, втягивая носом воздух. Водочный запах, конечно, немного выветрился, но все же присутствовал. - На сегодня, думаю, достаточно.
- Понял! - Михалыч поставил вертикально растопыренную пятерню. - Шабаш, мужики! В магазин пора...
- Николай, задержись, пожалуйста, - несколько странным тоном попросил Чудо-юдо. - Зайди в дом, если не торопишься.
- Да я весь в глине, - мне было как-то не по себе. Не хотелось отделяться от ребят.
- Это не беда, - сказал Сергей Сергеевич. - Брось свой комбинезон на крыльце, прими душ, а одежду я тебе подберу.
- Да я ведь уже брал у вас... Неудобно получается.
- Неудобно, как известно, штаны через голову надевать.
Я зашел к нему в дом в одних трусах, ополоснулся под душем, вытерся и на выходе обнаружил майку с рожами "Бони М", шорты и шлепанцы.
- Садись, - велел Сергей Сергеевич, указывая на кресло в холле. - Дело у меня к тебе очень серьезное. Начнем, однако, издалека. Как тебе сегодняшняя работенка? Весело, верно?
- Да так... - неопределенно ответил я.
- И тебе хотелось бы изо дня в день вот так же ишачить, возиться в грязи, пить водку с разными полудурками?
Он знал, о чем я думал. Это было несомненно!
- Знаешь, мне хотелось бы, чтобы ты один день поработал с ними. Окунулся, так сказать, в атмосферу созидательного труда...
- Это зачем? - спросил я. - Что я, думаете, раньше в грязи не копался? Я в армии сортиры мыл...
- Ну, конечно, от сумы, от тюрьмы и от армии никто не застрахован. Есть вынужденные обстоятельства, при которых человек делает грязную, а иногда и совершенно бессмысленную работу. Но во сто крат хуже, когда человек сам принижает себя и говорит:
"Мне нужно только на выпивку, закуску и баб. Хочу заниматься этим дурным и глупым делом, лишь бы на водку хватало". Михалыч - тому пример. А ведь он талантлив. Но он нуль и умрет нулем. Может быть, и Игорь сопьется вместе с ним.
- Да я вроде бы уже решил, что буду в институт поступать...
- Это скорее я решил, а не ты. У тебя пока еще есть в душе стадный инстинкт. А это страшная сила. "За компанию" выпил, "за компанию" подрался, сел в тюрьму тоже "за компанию". В нашем обществе это основной источник изгоев. Стадо само тащит к пропасти, но отторгает тех, кто туда уже сорвался. Сознайся, тебя ведь тянет к Игорю, Лосенку, к этим бандитам-"афганцам"...
- Тянет, - сознался я, - только вот "афганцы" - не бандиты. Это я знаю точно.
- Откуда? - быстро спросил Чудо-юдо. - Ты был там?
Он задал этот вопрос так, что мне отчетливо стало ясно: ответ ему уже известен.
- Да, - ответил я, - в ту ночь я все видел. Они только открыли гроб и убедились, что он пустой.
- И ты стоял рядом с ними? - в этом вопросе тоже была издевка. Я на сто процентов уверен, что он заранее знал, где я находился в ту ночь и откуда наблюдал за "афганцами".
- Нет, я был метрах в пятидесяти от них... Но я все слышал!
Чудо-юдо хмыкнул.
- Ну, свидетеля защиты из тебя не получится. Ты представь, что выступаешь на суде и говоришь то, что мне сказал. Во-первых, прокурор спросил бы тебя:
"Свидетель, на каком расстоянии вы находились от могилы Александра Терентьева?" Ты скажешь: "На расстоянии примерно 50 метров". "Хорошо, подбодрит прокурор, - вы видели, как подсудимые выкопали гроб?" - "Да", ответишь ты. "Вы видели, как подсудимые сняли крышку с гроба?" - "Да", естественно скажешь ты. "Вы видели, что гроб был пустой?" - "Нет", - должен будешь ответить ты, если не захочешь, чтобы тебя привлекли за дачу заведомо ложных показаний. Потому что любая экспертиза или следственный эксперимент установит, что ты не мог видеть в темноте при тусклом свете фонаря с пятидесяти метров, пустой гроб или нет. Ведь так?
- Да я это и сам знаю... Но ведь они ни за что сядут! Я же слышал, как они ругались, говорили, что так дела не оставят, хотели в КГБ идти...
- Неплохой аргумент, если бы мог с точностью вспомнить, в каком порядке что говорилось. Наверняка уже запротоколированы их показания, где разговор на могиле приведен в четырех разных вариантах. Твой будет пятым, у суда появятся основания взять тебя под стражу, как соучастника... Может, ты просто "на атасе" стоял, а?
Он быстро, как пианист, гонял пальцы по клавишам управления моей душой.
- "Как я вас перевербовал? За пять минут - и без всяких фокусов! Х-хэ-хе!" - процитировал он папашу Мюллера из фильма "Семнадцать мгновений весны". - Да, им не поможешь. Потому что они собрались рубить дерево, не имея понятия о том, насколько глубоки его корни и высоки ветви. В общих чертах я могу тебе объяснить - чисто умозрительно, конечно, - какая там могла быть ситуация... Без всякой мистики и сатанизма. Это я так, для впечатлительных девочек.
- Давайте...- произнес я, печенкой ощущая, что это "умозрительное" - есть правда.
- Просто-напросто где-то в Афганистане кто-то решил подзаработать. На контрабанде гашиша, героина или иного опиума для народа. Скорее всего, не нашего народа, а такого, который платит за него большие зеленые доллары. И чтобы избегнуть разного рода проверок - они вовсе не обязательно опасны лично для торговца, но повышают расходы на взятки, - очень удобно воспользоваться гробом. Солдат погибает примерно тысяча в год, а может быть, и больше. Даже выделен, как я слышал, специальный самолет, который называют "Черным тюльпаном". Нагружают его где-нибудь на одной из наших авиабаз, и никто не интересуется, что в этих ящиках, то бишь гробах: бренные останки воинов-интернационалистов или килограммов семьдесят героина. Воина можно закопать где-нибудь неподалеку от аэродрома без почестей и памятника, а родителям прислать пустой гроб: дескать, вскрывать запрещено, ваш сын умер от опасной вирусной болезни или придумать что-то иное. Ведь садится-то самолет опять-таки на военном аэродроме, никакая таможня там не действует, а контрразведчиков прежде всего интересует, чтобы солдаты и офицеры не привозили из Афганистана фотографии сожженных кишлаков и подбитых советских танков. И там, где-нибудь в Ташкенте или Душанбе, сведущие люди перегружают семьдесят килограммов в багажник автомобиля, а в гроб бросают тряпье и песок для веса. Родственники рыдают над этим мусором, считая, что это прах их незабвенного покойника, несут на отпевание в церковь или мечеть, не ведая, что косточки несчастного тлеют совсем в другой точке земного шара. А героин или анаша идет к потребителям. И очень может быть, что тот самый КГБ, куда собирались жаловаться эти наивные юноши, не только знает об этой операции, но и курирует ее. Неофициально, но курирует. И то, что этих ребятишек так жестоко подставили и посадили, меня в этом убеждает.