— А пулю ты не хочешь? — спросил я. — Это быстро, и после уже ничего не чешется!
Она смолкла и посмотрела на меня с ужасом. Если бы я видел свое лицо со
стороны, то, наверное, испугался бы еще больше.
Некоторое время мы молча шагали вдоль обрыва, обходя справа каскад очистных прудов. Обрыв становился все ниже, но пологости в нем не прибывало, а скалы внизу становились все острее и отвеснее. Потом вдоль обрыва потянулась колючая проволока. Это означало, что обрыв стал доступнее, и это кому-то мешало. Наконец появился бетонный забор с проволокой по верхней кромке. Деревья впереди между тем поредели, и вскоре я уже различил впереди несколько белых строений, какие-то емкости, похожие на нефтяные, а также площадку, где стояли два-три автомобиля. За ней в бетонном заборе просматривались решетчатые ворота из проволочной сетки.
— Послушай, — шепотом предложила Марсела, — может быть, мне пойти и поговорить с кем-нибудь? Я женщина, оружия у меня нет…
— А как ты им объяснишь свой вид? Скажешь, что случайно провалилась в канализацию? Тебя арестуют и отправят в психушку, это как минимум. Кроме того, ты еще должна будешь объяснять, почему на тебе комбинезон солдата коммандос.
— Я скажу им, что я любовница Лопеса!
— Во-первых, это не так, во-вторых, о Паскуале Лопесе никто на острове вообще не знает, в-третьих, тебе никто не поверит, а в-четвертых, если Бог ума не дал, то лучше помолчи.
Она умолкла, скорее обиженно, чем испуганно. Тем не менее я тоже понимал, что сидеть в кустах и ждать неизвестно чего — бесперспективно. В тоталитарной стране даже на таком объекте, как очистные сооружения, могла быть серьезная охрана. Правда, если она заступает на пост, то скорее всего ночью. Может быть, тут даже спускают с цепи собак — лай их где-то слышался!
— чтобы террористы не взорвали это дерьмохранилище и не испортили здешние пляжи. Но днем тут, видимо, особой бдительности не проявляли. Во всяком случае, пока. Поэтому я решил не мудрить особенно, а атаковать с ходу.
— Вот что, — предупредил я Марселу, — сейчас я тебя оставлю в покое. Если хочешь, то можешь идти сдаваться и объяснять, что ты бывшая любовница бывшего Лопеса, что у тебя желтый билет высшей категории, что тебя трахал лично Хорхе дель Браво и весь личный состав службы безопасности. Но! Все это ты сделаешь не раньше, чем я проскочу и удеру отсюда. Кроме того, если начнется пальба, то сиди и не рыпайся. Шальные пули убивают не хуже прицельных.
Она только мелко кивала. Я еще раз протер автомат, снял с предохранителя и потихоньку стал подбираться к строениям. Оглядевшись, я в три прыжка перескочил асфальтовую дорогу, отделявшую здания от деревьев, и незамеченным очутился за углом приземистого строения, где, судя по гудению трансформатора, помещалась подстанция. Между двумя глухими стенами каких-то технических построек я вполне спокойно пробрался почти к самой площадке, где стояли две «Тойоты», а чуть поодаль маленький грузовичок. Надо было попробовать укрыться между «Тойотами» и грузовичком. Грузовичок заслонял меня от окон какого-то офиса, где, вероятно, заседал смотритель этого вонючего заведения, а «Тойоты», стоявшие бок о бок, перпендикулярно грузовичку — от глаз охранника, маячившего у ворот. Охранник, судя по всему, был вооружен только «кольтом», висевшим у него на животе в защелкнутой на застежку кобуре. Он сидел на лавочке справа от ворот, где имелась незапертая калитка, вытянув ноги поперек асфальтовой дорожки, и дремал. Я подумал, что обязательно смогу уложить его прежде, чем он успеет расстегнуть кобуру. Но тут за моей спиной послышался шорох…
Атака с ходу
Только чудо спасло Марселу, неслышно подобравшуюся ко мне сзади, от экономной автоматной очереди, которую я мог бы в нее всадить с перепугу. Но я удержался и даже не ругнул ее как следует, а просто сцапал за руку и заставил пригнуться. Мы сидели вдвоем на корточках, укрывшись за тремя пустыми бочками из-под бензина.
— Вот что, — прошептал я в измазанное грязью ухо Марселы, — если ты поперлась за мной, то слушайся, иначе пристрелю и не пожалею. Сейчас мы осторожненько встанем и перескочим вон туда, между грузовичком и легковыми. Если этот осел в шляпе, который сидит и дремлет, должно быть, насосавшись пульке после сытного обеда, услышит, как мы топаем, то я его, конечно, пристрелю. Как только он свалится, ты должна изо всех сил пробежать через калитку и после этого можешь считать себя совершенно свободной. Можешь и никуда не бежать, но только, ради Бога, не цепляйся за меня, а особенно за автомат!
Совершенно не глядя на Марселу, я присел и расшнуровал ботинки, в которых чуть не утоп, но снять так и не решался. Сейчас настало их время. На то, что босой человек ходит почти бесшумно, меня навела Марсела — именно поэтому она и прошла следом за мной совершенно неслышно.
— Ты понесешь ботинки, — приказал я ей и почувствовал, что перегретый асфальт — это не сахар. Солнце накалило его так, что он жег ногу даже через сырые носки. Тем не менее я, не произведя шума, перескочил открытое пространство и спрятался между автомобилями. Следом за мной тихонечко просеменила Марсела, неся на вытянутой руке мои грязнейшие ботинки. Правда, она плохо пригибалась, но ее все равно не заметили. Зато она смогла увидеть важную вещь, которую не успел разглядеть я.
— В той машине, что справа, — ключ зажигания, — сказала она тихо.
Дверь машины была не заперта. Стараясь не высовываться, я нажал ручку, приоткрыл дверцу и кивком головы приказал Марселе лезть в машину. Бедная «Тойота»! Хозяин у нее был заботливый, а в каком виде в нее залезли мы!
Марсела спряталась под приборный щиток справа от меня, а я, положив автомат на сиденье, повернул ключ. Стартер тихо заурчал, охранник даже не повернул головы. Мотор завелся, я, очертя голову, рванул с места, так что бедная «Тойота» завизжала, как атакующий каратист. Вывернув баранку, я с разгона ударил бампером в ворота, которые были сделаны из легкой стальной сетки и некрепко сваренных стальных уголков. Вместе с петлями ворота вылетели, машину тряхнуло, я опять резко крутнул руль и выскочил на шоссе. Сзади послышалась сквозь рев мотора ругань проснувшегося сторожа, но слов я не расслышал.
Честно скажу, захват машины получился неожиданно, прежде всего для меня самого. «Тойота» была теперь в моих руках, но куда гнать эту симпатичную розовую кобылку прошлого года выпуска, я не знал. Стоило ли ее вообще угонять — об этом я тоже как-то не подумал. Но зато Марсела была ужасно довольна. — Как в кино! — восхитилась она. Шоссе уводило меня в сторону от мыса Педро Жестокого, от желанной песчаной косы, видневшейся у горизонта в полуденном мареве, стоявшем над бирюзовыми волнами. Шоссе шло по обрыву и где-то впереди, поднявшись на склон Лесистого плато, должно было соединиться с кольцевой автострадой, опоясывавшей остров.
Дорога шла в гору, но довольно полого, и «Тойота» несла нас вперед не менее чем со скоростью сорок миль в час. Я глянул в зеркальце — погони не было. Это было и хорошо и плохо. Плохо потому, что владельцы машины не пытались сами настичь угонщика, а скорее всего позвонили в полицию. А пост дорожной полиции, как назло, располагался у въезда на кольцевую автостраду. К тому же въезжать на автостраду надо было с серпантина. Полицейские знали, что угонщик мимо них не проедет, и просто поставили поперек дороги здоровенный грузовик-фургон. Вполне уверенные, что имеют дело с хулиганом, полицейские даже не удосужились расстегнуть кобуры и, помахивая жезлами, дубинками и наручниками, стояли в стороне у своей будки.
Я ударил по тормозам, рванул дверцу левой рукой, автомат схватил правой, выпрыгнул на асфальт и высадил в ошалевших от неожиданности полицейских полмагазина. С двадцати ярдов это было не очень сложно, убивать я уже давно умел прилично, и в полиции острова Хайди освободилось четыре вакансии.
Марсела, сжавшись, сидела под приборным щитком и стучала зубами.
Выждав некоторое время, я перебежал к грузовику. Его надо было убирать с дороги. Это была оплошность, и она бы могла мне дорого обойтись, если бы мне в очередной раз не повезло.
В тот самый момент, когда я, забравшись в пустую кабину грузовика, начал поворачивать эту тушу вдоль дороги, из ветрового стекла вдруг брызнули осколки, и едва ли не точно напротив моего лица возникла дырка, окруженная паутиной из мелких трещин. Я выпустил баранку, а затем плюхнулся на пол кабины, стараясь успеть до второго выстрела. Второй выстрел ударил, но новой дыры не появилось ни в стекле, ни в дверце, ни в моей голове. Сделав вид, что хочу выбраться через левую дверцу, я выпрыгнул через правую. Уловка, однако, оказалась ненужной…