– Муссолини!
Ну, конечно же, у рыбы отвратительный профиль фашистского диктатора, казненного в конце второй мировой войны итальянскими партизанами, – такой же покатый лоб, приплюснутый нос, отвислая челюсть. Так рыбу и называют французские и итальянские рыбаки, хотя у нее есть и научное название – «вомер».
А рядом смеются, рассматривая другую рыбу, матросы. Я подхожу к ним.
– В чем дело, ребята?
– Тетю Полю поймали, – говорит Слава, соскабливая с веснушчатого лба чешую.
– Что еще за «тетя Поля»?
– Да вот, поглядите сами.
Смотрю под ноги: лежит на палубе небольшой скат-орляк. При некоторой фантазии его действительно можно сравнить с орлом: у ската широкие треугольные плавники-крылья, длинный плетевидный хвост. Скат-орляк. При чем же тут какая-то «тетя»? Да еще «Поля»?
– При чем? – смеется Слава и поднимает рыбу над палубой.
И тогда мне тоже становится смешно – рыбья голова очень похожа на любопытное человеческое лицо: хитрые подслеповатые глаза, длинный любопытный нос, беззубый, с кривой усмешкой рот.
– Точь-в-точь моя соседка... такая хитрущая старушонка, в общем – тетя Поля, – поясняет Слава и швыряет рыбу за борт.
Орляк шлепается в воду и, благодарно вильнув хвостом, исчезает под днищем теплохода.
А на палубе кипит работа. Матросы отбирают выловленную сардину, укладывают ее в картонные коробки и отправляют в морозильную камеру: наживка... ее нужно много, несколько тонн. Но сардины мало. Ящик наполнен пузатой, желтовато-зеленой отоперкой, мелкими акулами, скатами, рыбами-саблями.
– Что раздумываешь? – подталкивает кока к рыбному ящику бригадир. – Поторапливайся, а то всё за борт отправим.
Юра внимательно шарит глазами по рыбе: что же унести на камбуз? Большущего, головастого морского ерша? Или длинного, скользкого океанского угря? Но ерш очень колюч, а угорь слишком скользкий – с ними провозишься до самого вечера. И кок кладет в тазик пару широких плоских рыбин, покрытых вместо чешуи толстой упругой кожей. Рыбы мелко трепещут красивыми фигурновырезанными плавниками, обеспокоенно шевелят мясистыми розовыми губами и угрожающе выставляют костяные шипы, торчащие на спине. Удовлетворенно улыбнувшись бригадиру, кок спешит с палубы к своим кастрюлькам – пожалуй, можно успеть сделать жаркое и к полднику.
– Эй, Юра, постой! – останавливает его Жаров. – Покажи, что у тебя за рыбки.
Юра, недовольно поморщившись, показывает. Виктор еще более недовольно морщится и, осторожно взяв рыбин за головы, выбрасывает их за борт.
– Как же так? – удивляется кок.
– А очень просто... Ты что, нас отравить хочешь? – отвечает Виктор. – Рыбки-то ядовитые. А вот эта еще более опасна для человека!
Извиваясь всем своим гибким влажным телом, эта тварь копошится среди уснувшей рыбы, пытаясь спрятаться от ярких лучей солнца. У нее голая, без чешуи, окрашенная в шоколадно-желтый цвет кожа, небольшая, отвратительная на вид острая голова, пасть, усаженная мелкими, как иголки, зубами. Среди них есть зубы, соединенные протоками с ядовитой железой. Во время укуса сильный яд стекает по протокам на зуб и оттуда попадает в рану, поражая нервную систему животного или человека. Перед нами мурена – одна из многих ядовитых рыб, весьма часто встречающихся в траловых уловах экваториальной Атлантики. Между прочим, мурена была хорошо известна еще в древнем Риме: богатые патриции очень ценили ее мясо. Рыб держали, как об этом сообщают легенды, в специальных бассейнах и откармливали мясом рабов.
– М-да... – бормочет встревоженно Юра и с опаской заглядывает в рыбный ящик: дескать, нет ли там еще чего-нибудь опасного?
– Как же, есть, – утешает его Жаров и подзывает матросов. – Ребята, идите сюда. Всем нужно уметь различать ядовитых и опасных для человека рыб от промысловых и прочих... экзотических.
Сидя на краю ящика, Виктор показывает всем одну рыбу за другой и рассказывает о них.
Вот среди некрупных окуней бьются несколько небольших, с ладонь величиной, оранжево-красных рыбок с длинными, в виде сужающихся трубочек, рыльцами и с зазубренным шипом, торчащим на спине. Это рыбка-бекас. Ее шип, как наконечник стрелы, смазан ядовитой слизью. Если неосторожно наступить на бекаса голой ногой, то слизь, проникнув в ткани тела человека, вызывает мучительную, долго не проходящую боль.
А к этой рыбке так и тянется рука, настолько она красива и привлекательна. Плоское тело ее покрыто зеленоватыми и желтыми крапинками, на хвостовом плавничке – желтые и темные полосы, такие же полоски пересекают удлиненную, с вытянутыми вперед, как для поцелуя, губами голову. Рыбка похожа на яркую бабочку, выпорхнувшую из какого-то чудесного подводного сада. И действительно, рыбки эти – жители удивительных живых коралловых садов. Там, маскируясь среди известковых затейливых кустов колоний коралловых полипов, они плавают, порхают живописными стайками, отыскивая себе корм. И название у рыбки – бабочка. Тянется к ней рука – какое прелестное существо! Но лучше не трогать эту подводную «бабочку». Ее красота коварна – в плавничках рыбки спрятаны острые костяные кинжальчики, оставляющие на руках человека глубокие раны.
Если рыбка-бабочка своим привлекательным видом может ввести в заблуждение незнакомого с ней рыбака, то скат-хвостокол, «морской кот», уже своим отталкивающим видом не внушает никакого доверия, настораживает. У него грязно-коричневое, дисковидной формы тело, заканчивающееся хвостом-плеткой; у основания хвоста, со стороны спины, угрожающе торчит блестящая, с насечкой пика. Это – оружие «кота». Оружие, которого должен остерегаться каждый, кто не хочет иметь неприятностей. «Морской кот» питается мелкой рыбешкой и некрупными донными беспозвоночными: раками, крабами, креветками, моллюсками. Но когда на него нападают, хвостокол пускает в ход свое оружие. Резко, стремительно повернувшись, скат наносит врагу костяной пикой страшную рваную рану. На нижней стороне пики-шипа находятся две бороздки. По ним в рану стекает яд, и животное, осмелившееся напасть на хвостокола, погибает. Некоторые скаты достигают гигантских размеров – до двух – двух с половиной метров. Обладающий большой силой такой «котище» представляет опасность и для человека: пика может перебить рыбаку ногу. Но и небольшая рана длительное время не заживает, и человек все время испытывает очень сильную боль. Индейцы Южной Америки и негры некоторых африканских племен хорошо знали эту рыбу. Они использовали шипы скатов как наконечники для стрел и копий, смазывая их перед нападением на врага или охотой ядом, извлеченным из ядовитой железы хвостокола.
А вот рыба-звездочет. Она живет на дне, где зарывается в песок, выставляя наружу лишь глаза и рот, обращенные кверху. У нее массивная голова с большими острыми колючками на жабрах, немного приплюснутое, светло-песчаного цвета тело. Почему же ее назвали звездочетом? Вероятно, потому что рыба все время смотрит вверх, где сквозь воду виднеется голубое небо и звезды, зажигающиеся на нем по вечерам. Звезды звездами, но у звездочета есть и свои, не астрономические, а донные дела: добыча пищи. Большой рот рыбы – хитроумная ловушка, роль приманки в которой играет... длинный подвижной язык. Открыв рот и болтая далеко выставленным языком, звездочет подманивает к себе любопытных рыбок. Приняв язык за червяка, глупая рыбешка подплывает поближе... еще ближе... Рот разевается шире, а язык медленно втягивается в него, не переставая шевелиться. Еще несколько неосторожных взмахов плавничками – и рыбка уже оказалась у самого зева ловушки. Рот захлопывается. Рыбка исчезает. Задумчиво проглотив ее, звездочет бросает взгляд на далекое небо, а потом опять настораживает свою ловушку. На звездочета, так же как и на бекаса, можно наступить ногой, причем шипы легко прокалывают подметки и вонзаются в ногу. Уколы очень долго и мучительно болят.