Аменхотеп был стариком еще до рождения Солона. Знающие люди говорили, что во времена прапрадедов Солона Аменхотепа посетил сам Гомер. Именно он поведал о захвате Трои, о подвигах Агамемнона и Гектора, о красавице Елене и странствиях Одиссея. Солон очень хотел расспросить мудрого жреца обо всех этих событиях, как и о многих других, но тем самым он нарушил бы обещание не досаждать жрецу излишними расспросами.
Солон подался вперед, вознамерившись не пропустить ни единого слова из беседы. Через некоторое время Аменхотеп вновь заговорил своим тихим старческим голосом:
— Законник, скажи, на чем я остановился прошлый раз. Солон быстро развернул свиток, отыскал нужное место и начал читать, переводя написанное с родного греческого на египетский, на котором они сейчас говорили:
— «В давние времена могущественная империя господствовала над большей частью известного в то время мира. Ее правители жили в возвышавшейся над морем большой и неприступной крепости, состоявшей из невиданного доселе количества лабиринтов, залов и комнат. Они были искусными мастерами, производившими изделия из золота и слоновой кости, и бесстрашными поклонниками боя быков. Но однажды за неподчинение богу моря Нептуну это укрепленное государство было поглощено морем, а его жители исчезли с лица земли». — Солон умолк и в ожидании посмотрел на жреца. — Вы остановились на этом месте.
После довольно долгого молчания старый жрец вновь заговорил, едва размыкая неподвижные губы. Его голос по-прежнему был тих, а слова часто превращались в невнятное бормотание:
— Сегодня, Законник, я расскажу тебе о многих вещах, но прежде я хотел бы закончить рассказ о том сгинувшем мире, о городе высокомерия и спеси, уничтоженном разгневанными богами, о городе, который тогда назывался Атлантидой.
Много часов спустя грек положил свое перо, пошевелил онемевшими от усталости пальцами и стал сворачивать свиток. Аменхотеп закончил рассказ. Наступало время полной луны, когда обычно начинались празднества в честь бога Тота, и жрецы должны подготовить храм к приему почитателей культа, которые соберутся здесь на рассвете.
— Все, что я рассказал тебе, Законник, — прошептал Аменхотеп, постучав по лбу скрюченным пальцем, — находится только здесь и нигде больше. По нашим древним законам мы, кто служит храму и никогда не покидает его, верховные жрецы, должны хранить нашу мудрость как высшую ценность. Ты оказался здесь только по предсказаниям астрологов и по божественной воле Осириса. — Старый жрец наклонился вперед и исказил тонкие губы в слабой улыбке. — И помни, Законник, я не говорил загадками, как твои греческие оракулы. Я сказал тебе всю правду, в которой, возможно, есть своя тайна. Но это правда, ниспосланная свыше, не придуманная мною. Ты пришел ко мне в последний раз. А сейчас уходи.
Когда его бледное лицо исчезло в темноте, Солон медленно встал и направился к выходу. А потом остановился, словно преодолевая сомнения, бросил последний взгляд в темноту и вышел из комнаты. Скрипторий был пуст, и грек быстро пошел в сторону освещенного факелами выхода из храма.
Розовые отблески рассвета уже окрасили восточную часть небосклона, однако слабое мерцание луны все еще отражалось в темных водах Нила. Служитель храма, как всегда, оставил старого грека за пределами святилища, и теперь он был совершенно один в предрассветный час. Солон удовлетворенно вздохнул и зашагал мимо храмовых колонн, вершины которых, украшенные резьбой в форме пальмовых листьев, так не похожи на греческие. Выйдя из храма, он в последний раз посмотрел на Священное озеро с его воздушными фалангами древних статуй. Неподалеку находился таинственный сфинкс, а возле него в ряд выстроились огромные статуи фараонов. Солон с радостью покинул священное место и вскоре быстро шагал по пыльной дороге к небольшому селению из глинобитных хижин, где он остановился. В руке Солон сжимал бесценный свиток с записями. На плече у него висела сумка из грубой кожи с личными вещами. Завтра, перед отъездом домой, он должен совершить золотые подношения богине Нейт, как и обещал Аменхотепу во время их первой встречи.
А в голове все еще роились мысли, навеянные недавним разговором в храме. Значит, золотой век действительно существовал, и его величие было настолько поразительным, что даже фараоны не могли себе представить ничего подобного. Это была раса людей, которые достигли невероятного мастерства во всех искусствах, владели огнем и великолепно обрабатывали не только камень, но и металл. И при этом они были обыкновенными людьми, а не гигантами, не циклопами, которые, по преданию, соорудили величественные стены Акрополя. Они отыскали божественный плод и сорвали его, а их город, окруженный крепостными стенами, сиял, как священная гора Олимп. А потом они бросили вызов богам, отвергли их, и боги обрушили на людей свой гнев.
И все же они жили на земле.
Приближаясь к селению, Солон так увлекся размышлениями, что не заметил две темные фигуры, укрывшиеся за невысокой стеной. Нападение стало для него полной неожиданностью, а удар был такой сильный, что он рухнул на пыльную дорогу как подкошенный и не слышал, как сорвали сумку с его плеча. Один из грабителей вырвал у него из руки свиток и, разорвав его на мелкие кусочки, разбросал в ближнем овраге. После этого темные фигуры исчезли так же быстро, как и появились, оставив окровавленного старого грека в дорожной пыли.
Придя в себя, Солон почти ничего не мог вспомнить о недавней встрече со жрецом храма. Все последующие годы старик редко заводил речь о своем посещении храма в Саисе и никогда больше не брал в руки перо. Тайные знания Аменхотепа никогда больше не покидали стен храма, а потом и вовсе исчезли вместе со смертью последних верховных жрецов. А когда толстый слой ила из протекавшего неподалеку Нила поглотил храм, вместе с ним исчезла и последняя надежда разгадать одну из самых глубоких тайн Древнего мира.
ГЛАВА 1
Никогда не видел ничего подобного. Это были первые слова, которые произнес ныряльщик, одетый в специальный гидрокостюм для подводного плавания. Он вынырнул позади кормы исследовательского судна и был настолько взволнован, что с трудом переводил дыхание. Подплыв к металлической лестнице, он снял маску, сдернул с ног ласты и протянул их поджидавшему его матросу. После этого с трудом вышел из воды, преодолевая тяжесть огромных баллонов за спиной, и, опираясь на поручни, медленно поднялся на палубу. Там его быстро окружили члены команды, с нетерпением ожидавшие на специальной платформе для погружения.
Джек Ховард медленно спустился с капитанского мостика и улыбнулся Костасу. При этом он в очередной раз удивился, как такой крупный коренастый человек мог легко передвигаться под водой. Переступая через груду разбросанного на палубе снаряжения, он подошел к другу.
— А мы уже подумали, ты поплыл обратно в Афины, чтобы запастись джином и тоником, — произнес он шутливо. — Что ты там нашел? Сокровища царицы Шебы?
Костас Казантцакис решительно покачал головой и, придерживаясь рукой за перила, направился к Джеку. Он был так взволнован, что даже забыл снять гидрокостюм и теперь заливал палубу стекавшей с него водой.
— Нет, — твердо сказал он, — я серьезно. Ты только посмотри!
Джек молил Бога, чтобы слова Костаса оказались правдой. Он отправил его исследовать участок шельфа на склоне погруженного в воду вулкана. Два других подводника, последовавшие за Костасом, скоро выйдут на поверхность после обычной для такого случая декомпрессионной передышки. Это были последние подводные исследования в нынешнем сезоне.
Костас тем временем отстегнул карабин и передал Джеку видеокамеру для подводных съемок, нажав кнопку перемотки пленки. Остальные члены экипажа собрались за спиной высокого англичанина и внимательно смотрели на маленький жидкокристаллический экран видеокамеры. Через мгновение скептическая ухмылка Джека сменилась искренним изумлением.
Подводная сцена была ярко освещена мощным прожектором, окрашивавшим окружающее пространство на сотни метров. Два подводника, стоя на коленях перед выступом склона, расчищали дно от ила и песка с помощью толстого вакуумного шланга, всасывающего мелкие частицы с помощью насоса. Один держал обеими руками резиновый шланг, а второй подгребал мелкие частицы морского дна к краю шланга, обнажая дно. Примерно так ведут себя археологи во время раскопок на суше, когда очищают найденные предметы щеточкой и специальной лопаткой.