— Вы бледны, милорд! Что с вами?
Лорд посмотрел на него долгим взглядом и тихо, невпопад, как показалось собеседникам, ответил:
— Так творится история.
О РОЛИ НЕОДУШЕВЛЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ В ИСТОРИИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ
Нам уже хорошо знакома палка мистера Стиба. Ровно через сутки после того, как она сыграла предназначенную ей роль в кабинете редактора, она очутилась в паре с другой, резиновой, в руках рослого полицейского, медленно проходившего коридором редакции в сопровождении ее хозяина. Последнее, собственно, неверно, потому что фактически полицейский сопровождал Стиба. Левый глаз репортера несколько припух и переносица потемнела, как будто Стиб взял ее напрокат у какого-нибудь мулата. Из разных дверей высовывались любопытные физиономии.
Стиб был настроен весьма благодушно и пытался иронически сощурить припухший глаз, раскланиваясь с физиономиями, глядевшими на него с одобрением и веселым недоумением. Даже полицейский, забывая о строгости инструкции относительно поведения в подобных случаях, с трудом сдерживал смех. Словом, настроение было традиционно американским, когда навстречу непонятному шествию по коридору зашагал специалист по описыванию пожаров, репортер Дудль. Как известно, это имя собственно только второе слово американского гимна. Дело в том, что специалист по пожарам был абсолютно лишен слуха, но очень любил петь. Невозмутимо записывая события в то время, как огонь и брандмайор бушевали с одинаковой яростью, репортер обычно напевал национальный гимн, не доводя его, впрочем, дальше двух слов. Ясно, что его прозвали Дудлем.
Встретив Стиба в коридоре, Дудль сказал:
— По дороге зайдите в аптеку, вам положат свинцовые примочки.
— Поберегите их для редактора, — ответил Стиб, — и постарайтесь выяснить, где находится тайный звонок в его кабинете.
Полицейский прыснул с таким шумом, как будто его рот был полон воды. Но он сейчас же сдержался и прикосновением резиновой палки дал понять Стибу, чтобы тот не задерживался, потому что подлинно важная цель жизни ведет не к смеху, а в полицейский участок. Стиб раскланялся с Дудлем, и два человека с двумя палками вышли на улицу.
Дудль был репортер, поэтому он немедленно расспросил всех, начиная от фельетониста и кончая мальчишкой-боем, разносившим чай и печенье по комнатам редакции. Картина оставалась туманной и рисовалась приблизительно так: в кабинете редактора царила тишина, когда туда вошел Стиб. Затем раздался звонок, но на доске номеров в коридоре выскочила не единица, как это полагается, когда звонил редактор, а новая, недавно приделанная цифра. Оказалось, что бою было дано распоряжение, когда выскакивает эта цифра, сейчас же сломя голову бежать за ближайшим полицейским и привести его в кабинет не позже, чем две минуты после звонка. Когда полицейский зашел к редактору, в кабинете послышался шум, а дальнейшее прошло на глазах Дудля.
Редактор больше не звонил, Стиб и полицейский ничего не сообщили высунувшимся сотрудникам, и штат газеты терялся в догадках. Дудль не мог переносить неизвестности. Все, что пахло скандалом, требовало расследования. Он не выдержал и постучался в редакторский кабинет.
Редактор спокойно прикладывал к щекам заранее приготовленные примочки. К удивлению Дудля, он все время улыбался. Он помахал Дудлю рукой и смеясь сообщил ему, как Стибу вчера удалось выманить у него некоторое количество долларов.
— Но сегодня, когда он вздумал повторить удачный трюк, он натолкнулся на солидное сопротивление, как вы любите выражаться, Дудль, — прибавил редактор. — Никогда не повторяйтесь, Дудль, повторение — мать учения, но враг газетного работника. Я перехитрил его: не починил разрезанных вчера проводов, а провел новые, тайные. Конечно, он буйствовал тут, когда полицейский прервал его, — следы его буйства вы видите на моем лице. Впрочем, я тоже не остался в долгу. На этот раз я его одурачил. Небольшой физический урон потерпели обе стороны одинаково, но вчерашние доллары я вернул из кармана "Амазонки", а моральный урон с избытком возместит мне полиция.
В это время затрещал телефон. Редактор, возившийся с примочками, крикнул:
— Подойдите, Дудль, и посылайте всех к черту! Дудль подошел к телефону. Но, услышав первые слова, он робко прикрыл трубку рукой и быстро шепнул редактору:
— Вас вызывает мистер Визерспун.
— Что-о? — завопил редактор и кинулся к телефон не вытерев лица и роняя примочки. И Дудль услыхал такой разговор:
— Я вас слушаю, мистер Визерспун. Фамилия составителя рекламы? О, у нас есть специалисты этого дела, этот — новичок… Как угодно. Его фамилия — Стиб. Да, это его настоящая фамилия. Полагаю, что могу разыскать его в течение часа. Слушаю. Слушаю. Экспедиция? Лорд Эбиси? Простите, я боюсь, что я вас неправильно понимаю. Стиб прав? Дело в том, что я не читал объявления. Да, это сенсация. Вы отдадите ее нам? Я не знаю слов благодарности, но я хотел бы доказательств, что это не мистификация. Да, письмо за вашей подписью. Слушаю. Стиб будет у вас через час-полтора, не более. Чрезвычайно признателен. Мои лучшие пожелания! До свидания!