В такие моменты логика и здравый смысл уступают место азарту и безрассудству. Воодушевленные подвигами «корабля снегов», уцелевшие морпехи, «котики» и армейцы без всякого приказа выскочили из своих жалких укрытий и в едином порыве бросились вперед. Проникнув сквозь брешь, пробитую в баррикаде, они овладели ею, в считанные мгновения сметя ураганным огнем почти всех охранников. Те так увлеклись обстрелом «корабля снегов», что прозевали момент атаки и были захвачены врасплох.
На Гуго Вольфа жалко было смотреть. Огромное, невесть откуда взявшееся механическое чудовище, громыхающее, как орудийная башня линкора, за две минуты сорвало все его планы и переломило ход сражения, раздавив два «снежных кота» с экипажами и выведя из строя несколько десятков наемников. Как футбольный защитник, отдавший от ворот точный пас своему игроку в последнюю минуту игры при ничейном счете, не может поверить, что пас перехватил противник и забил решающий гол, так и Гуго не мог ни принять, ни поверить в реальность случившегося. Окончательно утратив контроль над собой и над ситуацией, охваченный паническим ужасом, он сбежал с баррикады, как последний трус, оседлал ближайший снегоход, ударил по газам и помчался в сторону ангара.
Лишившись командования, уцелевшие охранники пали духом, побросали оружие и подняли руки вверх, хотя некоторые предпочли последовать примеру Гуго и незаметно скрылись в надежде добраться до ангара раньше, чем взлетит самолет. Над местом кровавой бойни и нескончаемой перестрелки воцарилась вдруг благостная тишина. Битва закончилась.
Зал центра управления выглядел так, будто в нем от души порезвилась стая пьяных обезьян. Пульты выдраны из гнезд и раздавлены. Компьютеры расплющены. Содержимое столов, шкафов и полок рассыпано по полу бумажным ковром. В щепки разбиты столы и стулья. Мониторы висят на креплениях под неестественными углами. А чуть в стороне от всего этого хаоса, уткнувшись мордой в стенку, стоит «корабль снегов» – как огромный динозавр, израненный тысячами пуль, но до сих пор не издохший, вопреки всем законам природы и механики. В глубине утробы искалеченного монстра все еще работали на холостом ходу дизели, а разбитые выхлопные трубы издавали сердитое рычание.
Питт толкнул изрешеченную дверцу и безразлично проводил ее взглядом, когда она сорвалась с изломанных петель и отвалилась. Поразительно, но факт: ни он, ни Джиордино не только не погибли, но и практически не пострадали. Одежду на них в клочья изорвало пулями, а вот на теле почти не осталось следов. Питту слегка задело левое предплечье, а у Джиордино сочилась кровь из царапины на голове. И ни одного мало-мальски серьезного ранения!
Питт обошел разгромленный зал в поисках живых или мертвых, но Вольфы и технический персонал уже эвакуировались из центра в ангар. Джиордино внимательно наблюдал за напарником и, когда тот закончил осмотр и вернулся к нему, озабоченно спросил:
– Что, часы еще тикают?
– Вряд ли, – ответил Питт, кивком указав на цифровой таймер, валяющийся среди обломков. Застывшие цифры на табло показывали десять минут и двадцать секунд. – Разбив компьютеры и прочую электронику, мы остановили обратный отсчет.
– Значит, ледник не отломится и не уплывет в море?
– Не отломится и не уплывет.
– И конца света не будет?
– И конца света не будет, – эхом подтвердил Питт.
– Выходит, дело закончено и мы победили? – недоверчиво посмотрел на него итальянец, еще не успев полностью осознать, что их эпопея, начавшаяся в заброшенной колорадской шахте, пришла к благополучному завершению в антарктических льдах.
– Почти. – Питт устало прислонился к колесу «корабля снегов», ощущая одновременно невероятное облегчение и нарастающую ярость. Карл Вольф должен ответить за все, иначе ему никогда не обрести покоя. – Осталось только подчистить несколько хвостов.
– Десять минут двадцать секунд, – медленно произнес Джиордино. – Неужели мир и вправду отделяло от гибели всего десять минут?
– Мог ли на самом деле сработать проект «Валгалла»? Вероятно. Мог ли он изменить облик Земли на тысячи лет? Будем надеяться, что никогда этого не узнаем.
– Ни с места! Шевельнете пальцем – стреляю!
Командный голос был тверже мрамора.
Питт поднял глаза и увидел перед собой фигуру в белом маскировочном костюме, наставившую на него какое-то оружие-мутант. У незнакомца текла кровь из ран на руке и скуле.
Питт уставился на это видение, безуспешно пытаясь прочесть выражение глаз за темными очками.
– А ушами шевелить можно? – спросил он непринужденно.
Клири не до конца было ясно, кто эти непонятные типы-друзья или враги? Коротышка чем-то походил на питбуля. Высокий – весь какой-то взъерошенный, растрепанный, и бинтов на роже накручено сверх всякой меры. Оба еле держатся на ногах от усталости, щеки ввалились, глаза затуманены, на подбородках трехдневная щетина. Ничего не понятно.
– Ты мне лучше скажи, остряк, кто вы такие и откуда взялись?
– Мое имя Дирк Питт. А это мой друг и напарник Ал Джиордино. Мы оба сотрудники НУМА.
– НУМА? – переспросил Клири, никак не ожидавший услышать такой ответ. – В самом деле?
– В самом деле, – спокойно подтвердил Питт. – Кстати, с кем имею честь?
– Майор Том Клири. Спецназ Сухопутных сил США, отряд «Дельта». Командир штурмовой группы, которая должна была захватить этот комбинат.
– Искренне сожалею, что мы не смогли прибыть раньше. Может, тогда вы не потеряли бы столько людей. Клири опустил оружие и склонил голову.
– Да, жаль, лучшие ребята полегли здесь сегодня. Питт и Джиордино промолчали, остро сознавая неуместность любых слов соболезнования или утешения. Клири выпрямился.
– С трудом верится, что двое штатских океанографов, не прошедших спецподготовки, смогли так здорово нас выручить, – сказал он, все еще пытаясь понять, что же за люди стоят перед ним.