Елена продолжала адвокатствовать за своего кузена, не замечая, что на повороте аллеи показался доктор Патрис и остановился, любуясь ею.
Мадам Каудаль первая заметила его.
— Что нового, Этьен? — спросила она.
— Ничего не могу пока сказать положительного, но во всяком случае я не отчаиваюсь. Продолжить надолго его жизнь я, конечно, не могу, но, во всяком случае, надеюсь поддержать на некоторое время. Я уже попробовал применить к нему электрическое лечение, и первый опыт был успешен. В настоящую минуту наша прекрасная хозяйка потребовала, чтобы я отдохнул здесь, возле вас.
— По правде сказать, — продолжал он, усаживаясь рядом с дамами, — я ничуть не устал. Чувствую себя свежим и бодрым, как никогда. Но какое здесь чудное место! Настоящий сад Армиды!
— Пришел ли больной в себя?
— Нет еще, но, вероятно, скоро очнется.
— Как вы думаете, не будет с нашей стороны нескромностью пройти в его комнату? Мне хотелось бы быть там при его пробуждении и извиниться за наш непрошенный приезд, — продолжала мадам Каудаль. — Вместе с тем, мне хотелось бы облегчить этой бедной девочке тяжелые минуты, хотя мы не можем дать ей другого утешения, кроме нашей любви.
— Будьте уверены, что она будет вам горячо благодарна за нее! — с одушевлением заметил Патрис. — Много видел я на свете умирающих, но никогда смерть не производила на меня такого потрясающего впечатления, как здесь. Сколько горя причинит она дочери, для которой в ее отце заключается весь мир. Как трогательна ее скорбь! Сколько в ней искренности и благородства!
— Пойдемте же скорее к ней! — проговорила мадам Каудаль, живо вставая со своего места. — Не будем терять ни минуты.
Они поднялись все трое и, сопровождаемые доктором, направились в комнату больного, где застали Рене и Атлантис сидящими у его изголовья. Старик лежал также неподвижно на своем пурпурном ложе, но вид его совершенно изменился. Легкая краска разлилась по лицу, придавая чертам невыразимую прелесть; он напоминал дивную статую, перед которой остановились очарованными обе посетительницы. Рене и Атлантис просили всех сесть, но доктор, привыкший читать в сердцах людей, понял, что мать и сын жаждали в эту минуту остаться наедине, и с обычной своей добротой поспешил прийти к ним на помощь. Кроме того, он сознавал, что никто не сумеет лучше его ненаглядной
Елены пролить целебный бальзам на душевные раны Атлантис.
— С вашего позволения, мадам, — начал он, — я попрошу разрешения остаться наедине со своим больным часа на два. Вот маленькая гостиная, — указал он на соседнюю комнату, — где ты, Каудаль, можешь удобно устроить для отдыха твою мать и остаться с ней, чтобы я мог, в случае надобности, прибегнуть к тебе за помощью. Что же касается вас, мадемуазель, то, в качестве доктора, я предлагаю вам совершить небольшую прогулку, чтобы набраться сил на будущее время, когда мне понадобится ваша помощь. Я уверен, что мадемуазель Атлантис доставит большое удовольствие показать гостье свои волшебные сады.
— Согласны? — спросила Елена с очаровательной улыбкой.
— О, да, с удовольствием! — ответила Атлантис, устремив на Елену свой кроткий взгляд. Молодые девушки удалились. Сперва они шли молча, занятые каждая своими мыслями, но на повороте одной аллеи Атлантис заговорила первая.
— Елена, — сказала она, — я хотела бы спросить… Как мог Рене предпочесть меня вам?
— Я — сестра Рене, следовательно, и ваша! — просто ответила Елена.
— Вы хотите быть моей сестрой? О, это слишком большое счастье для меня!
— Дорогая Атлантис! — проговорила Елена, обнимая ее. — Я так люблю вас!
Разговор, начатый таким образом, продолжался так же сердечно и откровенно. Сколько здесь было передано друг другу сокровенных мыслей, чувств! Когда через два часа Рене пришел за ними, молодые девушки были уже подругами на всю жизнь.
Между тем доктор Патрис ожидал с минуты на минуту пробуждения больного, около которого собралась вся семья. Вдруг произошло необыкновенное явление: звонок у входной двери зазвонил со страшной силой два раза подряд. Этот звон на глубине нескольких сот метров от поверхности океана привел всех в необычайное волнение. Кто мог быть этот неожиданный посетитель?
ГЛАВА XIX. Вторичный звон
— Прикажете открыть, ваше благородие? — проговорил наконец Кермадек.
— Открыть! Кого это принесла нелегкая? Нет возможности нигде скрыться от людей! Стоило бы заставить их звонить до второго пришествия в наказание за навязчивость…
В эту минуту раздался третий звонок, еще сильнее предыдущих.
— Однако, видимо, их разбирает нетерпение! — заметил Патрис, улыбаясь. — А что скажет наша очаровательная хозяйка? Разрешит ли она войти сюда этим незваным гостям?
— Наше уединение кончено навсегда! — кротко ответила Атлантис. — Я уверена, что Харикл принял бы этих новых пришельцев; заменяя его в настоящую минуту, я должна поступить, как он. Иди же, молодой слуга, — продолжала она, обращаясь к Кермадеку. — Приветствуй путешественников от имени Харикла и предложи им пищи и питья, а затем проводи их к нам!
Кермадек вышел; через несколько минут послышались удивленные восклицания, и вскоре матрос показался в дверях и, широко распахнув их, провозгласил:
— Его сиятельство граф Монте-Кристо и капитан Сакрипанти свидетельствуют свое почтение!
У Рене и Патриса вырвался невольный возглас неудовольствия; мадам Каудаль, как бы защищаясь от докучных посетителей, крепче завернулась в свою шаль, причем Елена не могла удержаться от хитрой усмешки. Что касается Атлантис, она совершенно спокойно и равнодушно ожидала появления новых лиц, которые не заставили себя ждать.
Монте-Кристо появился с видом победителя, преисполненный, как всегда, самодовольства и самоуверенности. Позади него шел Сакрипанти, напомаженный, расфранченный, весь увешанный брелками и цепочками; он отвешивал почтительные поклоны, выходившие у него очень неуклюже.
— Капитан Сакрипанти согласился сопровождать меня в качестве переводчика, так как все современные и древние языки ему одинаково хорошо известны, и я думал, что он поможет мне завязать знакомство с интересными обитателями этого подводного царства. Между прочим, любезный Каудаль, представьте меня этому благородному старику и его очаровательной дочери.
— Позвольте вам заметить, — несколько резко возразил Рене, — что вы очень неудачно выбрали время для знакомства, так как Харикл не в состоянии принимать кого-либо. Объясните нам лучше, как вы очутились здесь, так как, по правде, я ничего не понимаю.
— Я отвечу вам на этот вопрос по ирландской моде, то есть тоже вопросом, — ответил Монте-Кристо, бесцеремонно усаживаясь в кресло из слоновой кости, которое затрещало под его тяжестью. — Разве я не видел уже однажды, во время нашего погружения, в водолазном аппарате «Синдерельи», это чудо красоты и грации, которое находится теперь перед нашими восхищенными взорами?
— Что же дальше? — нетерпеливо проговорил Рене.
— Думаю, что дальнейшее объяснение излишне. Тот, кто знаком хотя немного с Монте-Кристо, знает, что он всегда достигает того, чего хочет!
И он с полным самодовольством обвел глазами все общество.
— Увы, ты забыта, моя бедная Елена, — проговорила вполголоса мадам Каудаль, — но ты не в претензии на это, надеюсь?
— Все это прекрасно, но все-таки не объясняет нам того, как вы сюда попали! — холодно заметил Рене.
— Ага, любезный Каудаль, любопытство вас мучает. Хорошо, я удовлетворю его. Своим прибытием сюда я обязан вам. Когда вы так бесцеремонно покинули меня, я решил следить за вами и узнать ваши намерения. Мой уважаемый друг, капитан Сакрипанти, помог мне в этом отношении.
— То есть, говоря прямо, вы шпионили за мной! — резко проговорил Рене.
— Шпионили! Вы, мой друг, употребляете слишком сильные выражения!» В этом не было надобности, так как вы и не скрывались. Сакрипанти узнал, что вы заняты постройкой подводного судна, о предназначении которого я, конечно, тотчас догадался, и так как мои доходы не иссякли, то я и обратился с заказом к вашим же рабочим, которые и исполнили его в очень короткий срок, так что мое судно было готово через несколько дней после вашей «Титании». Капитан Сакрипанти любезно предложил сопровождать меня, — и вот мы здесь, где я нашел такое многочисленное и очаровательное общество, что было для меня совершенной неожиданностью! — галантно закончил Монте-Кристо.