— Как и для нас — ваш приезд, которого мы также совершенно не ждали, — холодно возразил Рене. — Однако, Патрис, кажется, наш почтенный хозяин проявляет некоторые признаки жизни; не следует ли нам возобновить электризацию?
— Я с удовольствием к вашим услугам, — великодушно предложил Монте-Кристо. — Думаю, что не унижу своего достоинства уходом за этим почтенным старцем: он, видимо, благородного происхождения.
Рене с нетерпением отвернулся и вместе с Патрисом и Кермадеком приступил к электризации больного, прерванной прибытием Монте-Кристо, который в это время вступил в оживленную беседу с мадам Каудаль, видимо, совершенно забывшей свои прежние антипатии к нему.
Елена и Атлантис разговаривали в уголке, смеясь от всего сердца над ошибками, которые молодая гречанка делала во французском языке. Сакрипанти был предоставлен самому себе, что его ничуть не смущало; он чувствовал себя как дома, разгуливал по зале, заглядывая во все уголки и любуясь видневшимися повсюду редкостями, которые, видимо, ему очень нравились.
Между тем, по истечении часа электризации, Харикл испустил глубокий вздох, открыл глаза и сделал движение, желая подняться. Рене помог ему сесть; больной с удивлением обвел глазами всю комнату.
— Где я? — прошептал он. — Неужели я уже в царстве теней? Кто эти люди?
— Успокойтесь, я около вас! — проговорил Рене, пожимая больному руку.
— Атлантис! — добавил Харикл, стараясь говорить громче.
Атлантис с быстротой птички бросилась к отцу и обвила руками его шею, покрывая его нежными поцелуями.
Старик с любовью прижал ее к сердцу.
— Дорогая моя девочка! Какое счастье, что я снова вижу тебя. Но скажи мне, кто эти чужестранцы? Может быть, это бред моего больного воображения? Когда я заснул, я оставил тебя одну с нашим молодым другом, а теперь вижу здесь такое многочисленное общество. Кто эта женщина в черном, с седыми волосами и бледным благородным лицом? Она похожа на мать Гектора. А эта очаровательная нимфа, достойная быть твоей сестрой?
— Ее зовут Елена, — улыбаясь ответила Атлантис — Она сестра Рене.
— Елена, — задумчиво повторил старик, — но эта Елена чиста и невинна. Подойди сюда, красавица! Дай мне полюбоваться твоей красотой и молодостью!
— Верно, этот человек с серьезным лицом и гордым взглядом — твой будущий муж? Он похож на Рене. Да благословит небо ваш союз!
Такой неожиданный вопрос заставил покраснеть Елену и доктора; Харикл между тем продолжал:
— А кто этот человек зрелого возраста с самодовольным видом? Он тоже вашего племени? Может быть, он твой отец, Рене?
Старик с трудом скрывал неблагоприятное впечатление, которое на него произвел Монте-Кристо.
Заметив по направлению взгляда больного, что разговор касался его, Монте-Кристо, давно ждавший случая принять в нем участие, не замедлил тотчас вмешаться.
— В самом деле, Каудаль, вы слишком медлите представить меня, — с упреком проговорил он. — Объясните же этому почтенному старику, что он видит перед собой представителя такого же древнего рода, из которого происходит и он сам, одним словом, скажите ему, что я — Монте-Кристо! — и граф с гордостью обвел глазами присутствующих.
Рене в кратких словах объяснил Хариклу все происшедшее во время его сна. Старик, подкрепившийся несколькими глотками вина, с интересом выслушал все подробности и припомнил, что слышал сквозь сон сильный звон колокольчика; затем он поблагодарил Патриса за его заботу и обратился к мадам Каудаль с похвалами ее мужеству, что, вероятно, сильно сконфузило бы ее, если бы она поняла хотя бы одно слово. Больной с удовольствием заметил Кермадека, который всегда нравился ему своим открытым лицом и услужливостью; осведомившись затем, исполнила ли Атлантис все обязанности гостеприимства по отношению к Монте-Кристо, он совершенно перестал обращать на него внимание.
Однако такое отношение к его особе не входило в расчет графа. Пошептавшись о чем-то в углу со своим верным Лепорелло, они оба подошли к постели больного, и Сакрипанти обратился к нему на исковерканном греческом языке.
— Принц Харикл, — проговорил он, — обращаюсь к вам с просьбой от имени графа Монте-Кристо, древнее происхождение которого вам уже известно.
— Говори! — отрывисто отвечал ему старик, невольно сдвигая брови.
— Граф Монте-Кристо остался до сих пор холостым, что вас, конечно, удивит ввиду его лет и высокого положения в обществе, — торжественно начал Сакрипанти. — Вы спросите, почему мой высокий друг остался неженатым, перейдя ту ступень человеческого возраста, о которой говорят поэты? Вы спросите, почему он пренебрег обязанностью заботиться о продолжении своего рода, лежащей на каждом человеке его положения. Одним словом, вы спросите, почему благородный граф до сих пор не женат?
Задав такую задачу, Сакрипанти остановился и обвел глазами все общество, тогда как мадам Каудаль, которой Рене перевел всю его речь, невольно прошептала:
— Если не женился до сих пор, то, во всяком случае, не по собственному нежеланию, так как нам кое-что известно по этому поводу!
Между тем Сакрипанти продолжал:
— Я скажу вам причину этого! Если высокий представитель рода и обладатель острова Монте-Кристо до сих пор не женат, то только потому, что не нашел подруги, достойной его!
— Ого, охо! — воскликнула мадам Каудаль, которую Елена тянула тихонько за рукав платья, умоляя молчать.
— Он нашел наконец эту подругу! — снова начал Сакрипанти, указывая театральным жестом на Атлантис, грациозно облокотившуюся на плечо Елены в позе, напоминающей одну из кариатид Эрехтейона. — Это твоя дочь, благородный старец, которая одна достойна быть матерью сыновей графа Монте-Кристо! Я, недостойный, беру на себя смелость просить ее руки для моего высокого покровителя!
И Сакрипанти отвесил один из своих самых грациозных поклонов, а Монте-Кристо, красный как рак, направился к Атлантис, намереваясь запечатлеть на лбу ее первый поцелуй жениха.
— Остановись! — воскликнул Харикл, который угадал его намерение. — Умерь твои восторги, граф Монте-Кристо! Ты, конечно, делаешь честь моей дочери своим предложением, и я благодарю за это, но ее сердце уже отдано другому. Я сам соединил ее руку с рукой этого молодого человека, который первый из людей проник в наше жилище. Атлантис будет женой Рене!
— А! А! — воскликнула мадам Каудаль, очень довольная таким оборотом дела. — Слыханная ли вещь делать предложение через двадцать минут знакомства, притом месяц тому назад этот самый господин пылал страстью к другой особе, которая недалеко отсюда! Я вас спрашиваю, есть ли в этом какой-нибудь человеческий смысл?
— Моя дочь и мой молодой друг уже получили согласие на свой союз, — продолжал Харикл. — Нам остается только обратиться теперь за разрешением к этой дивной матери, которая ради своего сына не побоялась никаких опасностей подводного путешествия. Но можно ли сомневаться в ее согласии? Разве боги не осыпали Атлантис всеми дарами природы: красотой, умом, невинностью, сердцем кротким и великодушным? О, Атлантис! дорогое дитя мое! Твой старый отец умрет спокойно, вручив тебя этой благородной семье! Подойдите, благородная женщина! Пусть наши руки соединят руки наших детей. Харикл умрет спокойно, вручив вам свою дочь!
Он взял руку Атлантис. Рене, Патрис и Елена окружали мадам Каудаль с умоляющим видом, а Атлантис смотрела на нее с бесконечной тоской и беспокойством; наконец, последний взгляд, брошенный мадам Каудаль на красное от досады лицо Монте-Кристо, решил дело в пользу влюбленных. Она решительно поднялась со своего места и, подойдя к больному, соединила руки сына и Атлантис.
Все происшедшее так взволновало бедную женщину, что она не могла удержаться от слез, но Атлантис бросилась к ней с таким выражением любви и благодарности, что последние ее сомнения рассеялись.