После этого поехали медленнее в надежде обнаружить еще кого-нибудь.
Виктор в кузове на расстеленном куске целлофана снимал шкуру с убитого зайца. Делал он это умело и быстро. Закончив со свежеванием, поднял голову.
— Моя пуля пошла в сердце. Твоя — разворотила кость.
— Молоток, — кивнул Олег. — Я же говорил — тренируйся и станешь хорошим стрелком.
Довольный подначкой, — он улыбнулся и подмигнул другу. Тот в ответ оскалил зубы.
Да. Несколько слов о Вите.
Виктор Бурлимов. Самый молодой в компании, семьдесят четвертого года. Ростом и габаритами подстать друзьям. С пятнадцати лет занимался рукопашным боем. В соревнованиях не участвовал. Не хотел. Зато на его счету несметное количество уличных сшибок. Схватки одни на один и против группы, с палками, цепями, ножами. А то и с пистолетами.
В криминальных войнах принимал самое активное участие, но как только они немного стихли, тут же переключился на легальный бизнес. Сначала «крышевал», а потом и сам перешел в него. Не забывая, впрочем, о лихом прошлом.
Словом, компания подобралась один к одному. Все опытные бойцы, отменно владеющие оружием и кулаками, у всех хватило ума в свое время свернуть со скользкой дорожки криминала и начать зарабатывать вполне пристойно. Хотя понятие «пристойно» в России трактуется очень вольно. Олигархи вон тоже «пристойно» свои миллиарды зарабатывали. Кто в бегах, кто на нарах, кто сухари сушит. С икрой.
Другой командой, приезжавшей сюда отдохнуть, были трое парней из Питера. Так сказать, коллеги по прошлому и настоящему. Ушедшие в бизнес бандиты. Один даже стал депутатом городской думы. Это хорошее прикрытие от нескромного интереса милиции.
Питерцы предпочитали форму немецких егерей. И ездили на настоящем раритетном легком бронеавтомобиле с непроизносимой аббревиатурой SdKfz.222. Его несколько лет назад отыскали «черные следопыты», подремонтировали и продали питерцам.
Машина полностью в рабочем состоянии, только без автоматической пушки. Зато с пулеметом.
Была у команд договоренность: одни привозят выпивку и продукты, другие — девок. А в следующий раз наоборот. Сейчас продукты, спиртное и прочие снаряжение везла четверка «гестаповцев». Соответственно питерцы-«егеря» — девчонок.
До встречи оставалось неполных два часа…
БТР клюнул носом, когда до озера было метров двести. Артем вывернул руль, выравнивая машину, и вполголоса помянул все лесных жителей скопом.
— Ты чего? — спросил Герман, с трудом поймав выпавшую из руки банку пива.
— Да хрен его знает! Дернуло что-то.
— Может, налетели на кочку?
— Не знаю.
Машина свернула налево и пошла вдоль взгорка, на котором росли елки. По идее отсюда уже видно озеро — ближние к воде деревья вырубили еще три года назад, чтобы сделать хороший подъезд. Но впереди была сплошная зеленая завеса и никаких признаков озера.
— Что за черт! Не там свернул что ли?
Артем остановил БТР, вылез на дорогу и огляделся. Местность была незнакомая. Вместо редколесья — чащоба, вместо накатанной дороги — едва заметная колея, причем явно не от колес машин. Хотя по-прежнему тянет свежестью от воды. Значит, озеро близко, а они каким-то образом вывернули не туда.
— Заплутали? — перегнулся через борт Олег. — Куда ты нас завез?
— Да хрен его знает! Ехал правильно, дорога-то знакомая. А как сюда попал — не знаю.
Парни вышли на дорогу, встали перед машиной, крутя головами и недоуменно глядя на деревья.
— Ты у родника куда сворачивал? — спросил Виктор.
— Налево. Как обычно.
— А не спутал?
— Да ну тебя! Я что, правую сторону от левой не отличаю?!
— Что-то я не вижу обратно дороги… — протянул Олег. Он обошел машину и присел возле задних дверей. — Тропинка какая-то… словно здесь телеги ходили. Причем они сворачивали направо. Вон дорожка идет. А мы проехали прямо и уперлись в заросли.
Артем подошел к Олегу, внимательно осмотрел колею, сплюнул и присел рядом.
— И как это понимать? Мы же ехали по нормальной дороге. А потом вдруг оказались здесь. Ладно, я ослеп, но вы-то все видели. Не могли пропустить поворот.
Олег почесал затылок, глянул на друга.
— Кто у нас главный следопыт? Кто топографию изучал? Ты и объясняй, куда мы попали.