Спустя некоторое время, я, наконец, понял, что процесс передачи энергии можно прекратить, так как причина его начала теперь была устранена. Прекратив передавать энергию, я открыл глаза.
Все вокруг излучало неяркие ореолы света. Все предметы вокруг. А Нара, Лира и Максимилиан блистали своими аурами, да так ярко, что я уж было, подумал, а не перевоплотились ли они в тела света? На их лицах сияли улыбки блаженства, а глаза увлажнились от слез.
— Вот блин. Опять я перестарался с передачей своих сил, — мелькнула в моем сознании мысль, но я все равно был рад тому, что произошло, и как это случилось. Все происходило совершенным образом и никак иначе. По–другому, просто и быть не могло.
На радостном лице Лиры опять красовался здоровый румянец, а в ее глазах снова вспыхнули искорки желания познавать. Передо мной снова предстала прежняя, полная задора, королева Лира.
— Спасибо, Виталий. Ты снова и снова помогаешь мне и всем нам, уже в который раз. — Произнесла Лира, лучась благодарностью.
— Да ладно, будет тебе, — мои уши слегка запылали. — Я же должен был тебе как–нибудь помочь. Да и мне самому это было приятно.
Макс поначалу следил за нашим диалогом, как и Нара, затем перевел взгляд на дверь комнаты, на мохнатый прибор над ней, да так и остался стоять, с выражением сильнейшего удивления на лице и, не говоря не слова. Забыл даже рот закрыть, так ошалел от увиденного.
Насторожившись таким его странным видом, я отследил глазами направление взгляда Макса и у самого чуть «не поехала крыша».
Прибор просто с ума сходил. Усики так и бились в конвульсиях. По–другому я бы не описал то состояние, в котором пребывали в данный момент датчики на полусфере. Казалось, еще чуть–чуть, и прибор просто взорвется. От него так же исходил довольно громкий низкочастотный гул.
— Что случилось с этой штукой? Она сломалась? — услышал я встревоженные голоса Лиры и Нары, и мы с Максом одновременно обернулись, выйдя из состояния ступора. — Как ее успокоить?
Они тоже заметили странную реакцию полусферы, но вот на что?
Тем временем, прибор сам начал успокаиваться, усмиряя свои датчики–антеннки, не дожидаясь пока мы примем какое–то решение.
— Погодите! Да остановитесь же вы! — притормозил я панику всех остальных. — Смотрите. Прибор уже сам приходит в норму.
Испускаемый им гул тоже затихал.
Снова взглянув на прибор, я заметил, что он уже совсем успокоился, лишь отдельные усики слегка покачивались, а затем замерли и они. Но что его могло так завести, что он чуть не вышел из строя?
— Может причиной послужили твои действия по передачи мне сил? — вопросительно произнесла Лира, отвечая своим беззвучным вопросом на мой.
После этих слов мое сознание посетила просто дикая догадка.
— А что если этот прибор–замок реагирует еще и на наши чувства, и что именно чувства для него являются более приоритетным сигналом, нежели наши мысли?
— Чувства? Ты полагаешь, что он реагирует на наши чувства? — Лира опять услышала мои мысли и опять ответила на них вопросом.
— Ну да, чувства, ведь ты сама только что предположила, что его чуть не вывели из строя мои действия по передачи тебе энергии, а в них были только чувства. — ответил я утвердительно. — Ты можешь и сама это сейчас проверить. Давай. Только не слишком напрягайся на этот раз, а то мы, восстанавливая твои силы, вконец, сломаем этот прибор, — я улыбнулся своей шутке.
Лира тоже улыбалась, и мне нравилось видеть ее такой веселой.
Приняв мое предложение, Лира снова встала напротив дверного проема комнаты и сосредоточилась.
То, что я увидел далее, потрясло меня до глубины души. Лира, подойдя к прибору, сначала некоторое время смотрела на него, затем закрыла глаза. А еще через некоторое время на ее лице появилась улыбка счастья. Мы, все трое, в полном молчании наблюдали за Лирой. Она почти не шевелилась, только улыбалась, стоя перед дверью. Затем, внезапно, ее аура осветилась еще сильнее, обдав всех нас «брызгами» света. Но на этом дело не закончилось, все только начиналось. Осветившись, аура Лиры стала увеличиваться в размерах, и переливаться всеми цветами. Очень необычным было их сочетание. Я такой компоновки цветов еще не встречал. Выглядело это своеобразно, но было очень красиво. Ореол света, окружавший тело Лиры все разрастался, постепенно приближаясь к нам. Мы, с Максом и Нарой переглянулись и немного отступили назад. Но такое наше действие не дало никаких результатов. Свет начал мягко пульсировать, и вот, наконец, накрыл нас, всех троих.
Какое это было блаженство, ощущать, чувствовать этот свет, его пульсацию, переливы.
Мои глаза почти сразу же оросились слезами. Я не выдерживал. Светлые чувства накатывались на меня словно волны во время дикого шторма. Поражало воображение еще и то, что я мог наблюдать подобную картину со стороны. Почему подобную? Да потому, что нечто похожее случалось и у меня. Например, тогда, в зале совета, когда мне пришлось успокаивать людей после шока, полученного ими в результате обмена энергий Духа в наших кристаллах. В тот момент от меня тоже расходился волнами свет. Я даже успел заметить последнюю из них. Но тогда это был я, а сейчас подобное проделывала Лира. И у нее это тоже получалось, и, надо сказать, очень хорошо получалось.
Я был счастлив за нее. Теперь и она может производить и передавать подобную энергию, а не только я. Теперь она сможет обучить этому всех остальных.
Далее нас отвлекло преобразование Лиры. Она изменила свое тело на тело света, но это произошло очень мягко и нежно. Не знаю, но, возможно, причиной этому послужило то, что Лира было девушкой. В этом–то и состояло основное отличие. Я был мужчиной, и у меня преобладал мужской аспект в этом процессе. Лира же являлась женщиной, и привнесла в подобный процесс женское начало. И эта нежность, мягкость, доброта, с которыми все происходило, меня попросту завораживали. Через какое–то мгновение мы все четверо воспарили над полом подвала, но невысоко, сантиметров на пятьдесят, и зависли в воздухе, словно удерживаемые светом, разливающимся от лиры во всех направлениях.
Я очень неохотно отвлекся от восприятия таких прекрасных ощущений, и заострил свое внимание на приборе над входом в бункер. Он реагировал на происходящее довольно бурно, как и в прошлый раз. Но на него вдруг упал луч, шедший от тела Лиры. Он был чуть ярче остального света, поэтому я собственно его и заметил. И этот луч будто успокаивал полусферу. Она постепенно стала приходить в исходное состояние. Усики на ней теперь просто мерно покачивались, абсолютно все, без исключения. Но теперь сама полусфера начала светиться, немного пульсируя зеленым светом. Ее световой «пульс» совпадал с «пульсом» света Лиры.
С момента, как полусфера стала светиться, мы все четверо снова оказались стоящими на земле, а Лира вновь «переоделась» в свое материальное тело, хотя, ее аура все еще продолжала очень ярко переливаться разными цветами.
Я понял, что дело подходит к концу. И точно, Аура Лиры пригасла еще сильнее, а она сама, сделав глубокий вдох, развернулась от двери лицом к нам.
— Что с вами со всеми случилось? — спросило удивленно Лира, окинув всех своим счастливым взглядом. — Почему у вас на глазах слезы, и вся ваша одежда намокла? Что–то произошло нехорошее? Да?
Я взглянул на Макса, на Нару. Одежда у них на груди действительно намокла, наверное, от слез. Быстро переведя взгляд на себя, и обнаружив аналогичную картину, я тут же все понял. Эпизод повторился в точности. Все совпало с тем моментом, когда древний атлантиец внезапно появился в ложе правителей, на площади, а затем я поменял свое материальное тело на тело света. Случившееся сейчас практически полностью совпадало с той давней ситуацией, вплоть до тех светлых чувств, что мы все тогда испытали, и как следствие, возникших затем слез счастья.
— Нет, Лира, ничего нехорошего не случилось, просто мы благодаря тебе испытали те же чувства сейчас, которые ты скорей всего ощутила тогда на площади, после того, как там появился древний атлантиец. — объяснял я Лире, представшую перед ней картину. — Потому мы и выглядим таким вот образом.