Эрикос замолчал, умоляюще глядя на Эмброуза.
Его горло сжалось, когда нерешительность боролась в нем. Отчаяние в глазах брата было вполне правдоподобным, и он искренне чувствовал, как волны правды изливаются из его души.
— Когда ты взял копье, что ты с ним сделал? — грубо спросил он, едва способный говорить. Его горло было так сжато, что он не мог даже дышать через рот.
— Я его спрятал. Это был только вопрос времени, прежде чем меня выгонят — я не Бог и не истинный король, не то что ты. Мне нет места в Совете. Я бы остался, если бы мог, защитил тебя, но боги обиделись бы… они дали мне задание, и я должен был его выполнить — защитить тебя.
— Куда ты его спрятал? — он заскрежетал зубами, игнорируя все остальное, боль пронзила каждую вену в его теле. Если то, что говорил его брат, было на самом деле правдой.…
Эрикос рисковал своей жизнью ради Эмброуза. Он сделал все, что мог. Копье было тем, что давало существу власть над Атлантидой. Это было у его отца, у Эмброуза.
— Там, где его никто никогда не найдет. Я забрал его у тебя так быстро, как только смог. Я видел младшего бога, который хотел забрать его. Он был там и ждал, как я вот-вот заберу его у тебя. Вы знаете, что могло произойти всего за несколько секунд…
— Знаю. Но… почему ты его взял? — Эмброуз спросил. — Что тобой двигало? Ревность? Жадность? Власть? Человек сделает все, чтобы получить контроль.
Эрикос нахмурился еще сильнее.
— Я никогда не завидовал тебе — я видел, какое напряжение ты испытываешь, правя Атлантидой. Я бы скорее помог тебе, чем отнял это у тебя, Эмброуз, — сказал Эрикос, и в его глазах вспыхнула боль. — Ты действительно думаешь, что после всех тех лет, что ты заботился обо мне и растил меня, я поступлю так с тобой?
Эмброуз закрыл глаза от такой сильной агонии, что ему стало трудно дышать.
— Я не знаю, что и думать. Если ты думал, что Атлантида так важна для меня, почему ты не взял её на себя? Зачем позволять Х'Саю взять власть в свои руки? Я чувствую, как город рушится у самых корней.
— Ты же знаешь, что должно произойти, чтобы корона перешла в другие руки, — яростно сказал Эрикос, взмахнув рукой над водой. — Я не собирался ставить тебя в такое положение, что тебе придется убить меня, чтобы вернуть трон.
— Ты не убьешь меня?
— Нет. Я скорее умру, чем заставлю тебя чувствовать себя виноватым из-за потери крови.
Великая Атлантида. Эмоции захлестнули грудь Эмброуза, словно взрыв прогремел в его сердце, высвобождая всю накопившуюся боль, которую он испытывал на протяжении веков. Эмброуз не думал, что его брат будет защищать Атлантиду, как он, сомневался в своем брате до такой степени, чтобы попытаться убить его — только чтобы узнать, что его брат пытался защитить его и Атлантиду. Эмброуз был ошеломлен, но один вопрос остался у него в голове.
— Где же копье?
Эрикос посмотрел на Мари, которая медленно приходила в себя. Мерцание божественного хвоста исчезло, и ее первоначальный хвост вернулся. Когда Эрикос посмотрел на Деймоса, тот ухмыльнулся.
— Не знаю, стоит ли говорить при них…
— Если ты доверяешь им настолько, чтобы рассказать о том, что произошло на самом деле, то ты можешь рассказать и о местонахождении копья. Мы с Мари вместе, Эрик. То, что знаю я, знает и она.
По-другому он бы тоже не смог. Мари была самым надежным человеком, которого он когда-либо встречал. Черт, он доверял ей больше, чем самому себе.
— Я спала?
Он быстро взглянул на неё, она покачивалась на хвосте. Ясность вернулась в ее глаза, но вместе с ней пришла усталость. Когда она посмотрела на него так, словно понятия не имела, где находится, он кое-что понял.
Одним простым взглядом, всего двумя короткими словами Мари смогла унять самую сильную боль, которую он когда-либо испытывал. Он физически ощущал, как напряжение покидает его плечи, когда он смотрел, как она трет глаза, зевая и открывая рот.
На мгновение он мог притвориться, что не пытался убить своего брата. Он мог притвориться, что не оценил того, что Эрикос пытался сделать для него. На мгновение он мог притвориться, что не был просто потрясен.
— Ты в порядке? — спросил он, бросив на Эрикоса мрачный взгляд «молчи», и обнял Мари, притягивая ее к себе. Он не должен был быть таким дерзким, но что-то внутри него требовало, чтобы он прикоснулся к ней. Девушка была как наркотик, и он никак не мог насытиться. Даже того, что он заключил ее в объятия, было достаточно, чтобы он был счастлив всю свою жизнь.