Акрина жужжали в его сторону, шепча: «Сука сдохнет. Она падет. Тогда смертная поможет сбежать, да».
Он выдохнул, желая, чтобы она оставила его. Акрина потускнела от неудовольствия, прежде чем улететь. Оставшаяся часть света заполнила комнату — единственная причина, по которой он мог видеть Сето.
Ее черные волосы упали вокруг них, как щит, и он поблагодарил Атлантиду за то, что у смертной была какая-то защита от происходящего. Его облегчение, однако, было прервано, когда одна рука Сето прижалась к его груди, а другая обвилась вокруг его вялого тела, требуя, чтобы он встал для этого редкого случая. Это был явный признак того, чего она от него ожидала. Это случалось редко, может быть, раз в пару сотен лет, но она отдавала ему ноги после долгих поддразниваний, думая, что он будет благодарен.
Она редко опускалась до того, чтобы впустить его в свое тело, но случай представился. И какое прекрасное время для этого — как раз тогда, когда проклятая смертная пялилась на них. Он чувствовал, как горят ее серебристые глаза. Эмброус чувствовал ее ужас, отвращение и стыд за то, что с ним происходит.
Ненавидя себя, желая либо умереть, либо убить Сето, он скользнул вниз по бретелькам ее платья, обнажив сначала ее плечи, а затем твердые, как камень, холмики, которые были такими же фальшивыми, как и волосы, которые она носила — он не знал бы, что это такое, если бы она не начала хвастаться человеческими достижениями.
Ее рука болезненно сжалась вокруг него, вызвав резкий стон боли в его груди.
— О, да, — промурлыкала она, отбрасывая кусок лосося в сторону и погружаясь в руки Эмброуза, когда он заставил их двигаться и одновременно сдерживать желчь. — Мне нужны не только твои руки, но и твой рот… Прикоснись ко мне, мой король. Прикоснись ко мне и дай мне почувствовать…
Грохот сотряс пещеру, заморозив их обоих. Смертная, стоявшая в нескольких метрах от них, ахнула — глаза Сето метнулись в ту сторону, как раз в тот момент, когда вокруг них раздался еще один взрыв. Сето снова сосредоточилась на нем, и полный страсти взгляд превратился в ненависть.
Его тело обмякло от облегчения.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но еще один грохот заставил ее замолчать. Глаза Сето вспыхнули яростью.
— Я вернусь! — прошипела она, скользя рукой по его груди, впиваясь ногтями в его плоть, прежде чем исчезнуть в струе тумана.
И оставила его с ногами.
Великая Атлантида…
В ту же секунду, как туман рассеялся, смертная рванулась вперед, ее грудь бешено колотилась, глаза горели.
— Твои… ноги. У тебя есть ноги… и эта… эта сука, — прорычала она, и огонь вспыхнул в ее глазах. Она подошла и опустилась рядом с ним на колени.
Он смотрел, как ее волосы скользят по плечу, по лицу. Сето оставила его с ногами. С шансом сбежать, не убив себя.
Акрина пронеслась рядом с ним, дрожа, как на коралле: «Стерва ушла. У тебя ноги. Уходи с человеком!»
— Да, — пробормотал он, пробегая глазами по разгневанному лицу смертной… и видя в нем беспокойство и тревогу.
О нем никто никогда не тревожился и не беспокоился. Он этого не заслуживал. Эта смертная женщина видела лишь часть того, что творила с ним Сето. Что бы она подумала, если бы узнала остальное?
Его тело содрогнулось, и он осознал реальность происходящего. Сето оставила его с ногами, и он мог положиться на женщину, чтобы добраться до воды.
— Помоги мне встать, пожалуйста, — он не собирался приказывать ей, не тогда, когда ее глаза начали краснеть от непролитых слез.
Эмброуз побледнел.
— Пожалуйста. Ты же хотела выбраться отсюда, верно? Мы можем сделать это сейчас — мне просто нужна помощь, чтобы встать на ноги. Прошло… — почти четыреста лет? — безумно много времени.
Смертная продолжала смотреть на него, в ее серебристых глазах стояли слезы, и его сердце бешено заколотилось.
— У нас нет времени, — сказал он, поднимаясь на колени. Великая Атлантида, они болели, как никогда прежде. Его вид привык к длительному отсутствию человеческих ног, но это граничило с преувеличением, особенно с учетом того, насколько он был слаб.
Вот почему Сето, вероятно, решила, что можно оставить его с ногами. Он был слишком слаб, чтобы ходить самостоятельно, — даже сейчас он чувствовал, что его ноги начинают трястись от напряжения. Через пару часов его организм придет в норму, и он будет в полном порядке. Но ровно через столько же времени вернется Сето, и будет слишком поздно уходить.