— Ты еще не созрел? — спросила она мягким голосом. Мужчина был более чем зрел, если уж на то пошло.
Голубые, как океан, глаза уставились прямо на нее.
— Не был, когда меня отослали в пещеру. Если бы не моя Акрина, я бы сейчас, наверное, сошел с ума.
— Ну, я уже думаю, что ты сумасшедший, поэтому у нас должны быть разные взгляды, — поддразнила она. — Почему этот шарик света не такой же хваткий, как другой?
Эмброуз снова стал смотреть прямо перед собой.
— Я послал Акрину на поверхность за кое-чем. Это ее двойник. Он медленно растет и почти готов к отправке к своему хозяину.
В его голосе звучала печаль, которая заставила ее улыбнуться. Тот факт, что он будет скучать по этой мелочи, согревало сердце.
— Как они находят своего хозяина? Если ты здесь, я не понимаю, как они могут найти кого-то другого.
— Это инстинкт. Акрина способна сама найти своего хозяина. Рано или поздно, когда какой-то ребенок достигнет зрелого состояния ума, Акринус покинет нас и станет Акрином.
«Нас». Он использовал множественное число. Значит, он не планировал оставить ее? По какой-то причине, о которой ей не хотелось думать, она почувствовала облегчение. Пока она не останется одна в океане, где водятся акулы и большие уродливые твари, которые с удовольствием съели бы такую рыбу, как она, Мари будет в порядке. Ей больше некуда было идти — она все еще придерживалась того факта, что мертва.
Рыба. Она была рыбой в океане и понятия не имела, как это случилось.
— Эмброуз? — спросила она, садясь рядом с ним.
Он посмотрел на нее, приподняв бровь.
— Как ты сделал это со мной?
— Что сделал?
Мари провела рукой по своему телу, гордо указывая на развевающийся хвост. Ее глаза поймали золотистый перелив хвоста, и это снова заставило ее испугаться. Как могло что-то столь прекрасное и в то же время пугающее быть частью ее тела?
В его глазах промелькнуло понимание.
— Ах, это.
— Да, — сказала она, сжимая губы. — Расскажи мне, как ты это сделал и можно ли это исправить.
Эмброуз отвернулся от нее, давая все ответы, в которых она нуждалась.
— Я отдал тебе частичку себя. Нет способа отменить то, что уже сделано. Время от времени у тебя будет период… — он сделал паузу, щеки потемнели. — Потребность. Мы называем это нуждой женщин. Это происходит только раз в пару месяцев, но это опасное время. Твой хвост снова превратится в ноги, и ты будешь вынуждена выйти на сушу, чтобы оставаться в безопасности.
— Есть небольшой заповедный остров, который Атлантида защищает именно для этого. Туда мы посылаем наших женщин, когда это происходит. Обычно они приводят с собой мужчину для… общения. Только когда ты будешь испытывать нужду, тебе придется оставаться на земле.
Мари уставилась на него.
— То есть ты хочешь сказать, что раз в месяц я буду сходить сума от желания, но это единственное время, когда я смогу вернуть свои ноги?
Эмброуз сглотнул, потирая рукой покрасневшую челюсть.
— Все гораздо… гораздо сложнее, Мари. Думаю, будет лучше, если мы позволим женщине объяснить тебе все это, потому что я не могу…
— Я могу выйти на сушу на пару часов, прежде чем мои ноги вернутся, и они не будут меняться, когда я возбуждена? — прервала она, нуждаясь в разъяснении.
— Пожалуйста, не говори это слово, — сказал он. Его лицо покраснело еще сильнее, превратившись в загорелый помидор. — Но… да. Вот в чем суть. Есть и другие случаи, когда они потенциально могут остаться дольше, но… я не уверен. Атланты никогда не хотели выходить на сушу.
— Больно будет снова измениться? — спросила она, не веря ни единому слову. На каком-то уровне это имело смысл, но Мари заверила себя, что это ее рыбья сторона заставляет ее так думать. Казалось, кто-то бросил ее в Сумеречной зоне и оставил там.
— Ты ничего не почувствуешь, кроме легкого покалывания. Первая трансформация будет единственным болезненным моментом.
Девушка кивнула, потом нахмурилась.
— Но в пещере… Похоже, что тебе было очень больно…
— Прошло две тысячи лет с тех пор, как я был в воде, — напомнил он ей, отводя взгляд, как будто осознание этого было слишком болезненным для него.