На другой стороне кровати было открытое окно с тонкими розовыми лозами, которые служили шторами — пугающими шторами. Снаружи Мари увидела злобную маленькую рыбку, плавающую вдоль окна. Рыбка не заплывала, что удивительно, поэтому Мари не жаловалась.
Вместо мокрых на вид стен, покрытых мхом, комната была построена со светящимися синими стенами, которые имитировали мраморную отделку, чего она никогда раньше не видела. Казалось, что стена прозрачная, но она была достаточно толстой, чтобы девушка не могла увидеть другие комнаты. Пол был выложен тем же материалом, что и стены. Это было волшебно и потрясающе.
Восхитительное, захватывающее ощущение снова пробежало по ее телу, отвлекая внимание Мари к хвосту Эмброуза, там, где его хвост медленно скользил назад и вперед по ее. Девушка вздрогнула и закрыла глаза, прежде чем заставила себя держать их открытыми.
Она смутно помнила его реакцию в последний раз, когда они были вместе: «Не трогай меня там, Мари. Плохая идея, очень плохая идея». Она вздрогнула, бросив на него взгляд. Значит, возбуждение. Мужчины и женщины русалки могут возбуждаться?
Мари пожалела, что у нее нет веера или кубиков льда. Медленно выскользнув из-под хвоста Эмброуза, она переместила свой вес так, чтобы можно было опереться на локти, изучая его.
Рэй никогда не был так красив, как сейчас Эмброуз. Даже когда они учились в колледже. Мари путешествовала, вероятно, с одним из самых горячих и привлекательных мужчин, которых она когда-либо встречала, и теперь она была одна. Она не страдала лишней скромностью, хотя мысль о том, чтобы заниматься сексом с рыбьим хвостом была несколько странной и отталкивающей. Но то, что она почувствовала, когда его хвост коснулся ее хвоста…
При этом воспоминании она закрыла глаза, жалея, что убрала хвост. Это было чертовски удивительно. Ничто из того, что Рэй когда-либо делал с ней, не заставляло Мари чувствовать себя так раньше, а Эмброуз даже не собирался этого делать.
Ее глаза сузились, боль поселилась в груди. Рэй никогда по-настоящему не пытался доставить ей удовольствие или заставить ее почувствовать что-то кроме легкого кайфа. И хотя Рэй ничего не делал для нее, Мари же наоборот сделала все, чтобы сделать его счастливым.
Или ей так казалось. Он любил делать это по быстренькому, вот и все. За все годы, что они были вместе, Рэй никогда не позволял экспериментировать в постели, никогда не позволял ей делать ничего, кроме обычной рутины.
Вся ее жизнь превратилась в рутину. Из-за него. Она — они — все. Они преподавали в одной и той же школе, работали по одному и тому же графику, исправляли одно и то же количество бумаг, оплачивали одни и те же счета и делали все по книге — его книге — так много, что это стало естественным.
Мари думала, что они совместимы. Ее мать всегда говорила о своих отношениях с отцом как о чем-то волшебном. Их страсть еще не угасла, и они все еще проводили каждое мгновение вместе, как будто это было впервые.
Разве так было с Рэем?
Она прислонилась щекой к ладони, глядя на Эмброуза. Рэй был таким… скучным. Предсказуемый. Стабильным. Ничего похожего на то, что она надеялась обрести, имея в пример отношение родителей.
Но Мари думала, что это конец. Окончание колледжа, поиск постоянной работы, а затем встреча с Рэем были приемлемы, потому что она чувствовала себя достаточно счастливой, чтобы получить даже это. У ее братьев было столько всего: мозги, внешность, характеры, профессии. Они были вундеркиндами, а Мари — просто учительницей, которой больше ничего не нужно.
Рэй не дал ей возможности возбудиться. Он не оставлял ей места для творчества. Каждый день их совместной жизни был «делай это», «делай то» и «будь здесь». И теперь, когда он не висел на ее плечах, как какой-то балласт, Мари наконец смогла выразить себя и быть собой — и Эмброуз не возражал, хотя ей было бы все равно, если бы он это сделал.
Мари не собиралась позволить какому-то придурку по имени Рэй разрушить ее новую океаническую жизнь. Хотя, призналась себе Мари, он здорово ей подсобил.
Без него она никогда бы не отправилась в круиз. Хотя Рэй сам виноват в том, что напутал с письмами, Мари была почти рада, что это произошло. Если бы это было не так, она смотрела бы на одного из самых сексуальных, горячих мужчин, которых когда-либо видела, и все это время чувствовала бы себя виноватой.