Глаза Мари расширились до такой степени, что почти не помещались на ее лице. Вся кровь прилила к ее плавнику.
— Похоже, мы действительно плохо разобрались в этом деле…
Ее живот скрутило. Она была практически уверена, что заразилась.
— …или, ну знаешь, именно так Атланты исцеляют себя.
Она замерла.
— Ты, должно быть, шутишь.
Эмброуз расхохотался, опустив плечи и держась за живот.
— Нет, я не шучу. Червяк, Мари? В твоей коже, под водой? Из всего, что можно было придумать, это твое предположение?
Она топнула плавником по земле, свирепо глядя на него.
— Он шевелился, как будто у него был свой собственный разум!
Он засмеялся еще сильнее, прежде чем увидел свирепое выражение ее глаз.
— Жаль, что у меня нет костра и шампура, чтобы я могла приготовить одну такую большую и противную рыбу.
Амброз перестал смеяться и выпрямился.
— Прости, что расстроил тебя, Мари. Прости меня.
Она скрестила руки на груди, приподняв бровь.
Атлант вздохнул.
— Держу пари, я знаю, как загладить свою вину… — медленная, очаровательная улыбка расплылась по его лицу, и ее глаза сузились.
— Очень сомневаюсь, что ты сможешь загладить свою вину. Я выставила себя дурой перед этими парнями! И я плакала! Я рыдала, Эмброуз! — прошипела она, снова топнув плавником.
— А что, если я скажу, что мы можем поехать в Атл…
— Мы едем в Атлантиду? — закричала она, мгновенно схватив его. — Наконец-то! Хоть что-то потрясное!
Эмброуз кивнул, нерешительно обнимая ее за талию, чтобы поймать.
— Да, но мне нужно, чтобы ты следовала некоторым правилам, пока мы там…
— Чувак, к черту правила! Это будет потрясающе!
Глава 15
Все время, пока они готовились к отъезду, с помощью своих собратьев-Атлантов, Мари не переставала болтать. Сначала это было забавно, даже смешно.
— Ты можешь разговаривать с рыбами? А что на счет стен? Есть ли у вас морские раковины, которыми обливают стены? Как выглядят хвосты других рыб? Что-нибудь светится? У вас есть кристаллы в потолке? Где мне можно сходить в туалет?
Эмброуз терпеливо отвечал на каждый вопрос, расплачиваясь со стременными (прим. синоним «конюх») за дельфинов. Он взял поводья одного из них и передал его Мари.
— Они не убегут и не причинят тебе вреда, но будь с ними помягче. Эти дельфины обучены верховой езде, но они не любят, когда их избивают.
Мари приняла царствование выражение лица с широко раскрытыми, выразительными глазами. У нее отвисла челюсть.
— Эти дельфины на самом деле ездят? То есть, мы просто дернем за плавники, и они поплывут? Как лошади?
Он пожал плечами и повел их за угол отеля. Из окна выглядывали те самые мужчины, которые были свидетелями того, как она упала духом днем раньше. Они были слишком напуганы, чтобы действительно поговорить с «богиней», но всякий раз, когда они поворачивали за угол, кто-то наблюдал за ней.
Эмброуз не возражал, пока они держались от нее на расстоянии.
Но самое смешное, что Мари этого даже не замечала. Она ходила назад и вперед по коридору отеля, погруженная в свои мысли, и каждый раз, когда девушка проходила мимо окна или открытой двери, кто-то наблюдал за ней.
Она была совершенно растеряна.
И невероятно очаровательна.
Эмброуз не осмелился сказать ей об этом — у него едва ли была возможность вставить хоть слово. Когда она не плавала назад и вперед, ее мысли были заняты, а рот выговаривал больше слов, чем Эмброуз успевал услышать и осознать. Как работало их правительство, были ли у них учителя, какова была структура семьи? Рождались ли дети с хвостом, с ногами или вылуплялись из рыбьего яйца?
Ее вопросы, хотя и достаточно нелепые, чтобы рассмешить даже Эмброуза, звучали безостановочно. Но Эмброуз не возражал. По крайней мере, она не била хвостом и не плакала.
Эта мысль заставила его поморщиться.
— Значит, дельфины у вас эквивалент лошадям? — спросила она, ткнув Эмброуза в плечо, привлекая его внимание.
— Какими бы ни были лошади, — сказал он, пожимая плечами, обматывая поводья вокруг запястья и ладони, хватаясь за спинной плавник дельфина.
Мари возбужденно забила хвостом рядом с ним, а румянец залил щеки.
— Я буду плыть на дельфине! — она повизгивала, улыбка расползается по ее лицу.
Эмброуз схватил ее за руку, прежде чем она успела уплыть.