Но с Мари…
Эмброз понимал, что, если бы он сражался в одной схватке в Ф-ИНН с Аихией, а не с Мари, она бы окончательно сломалась. В какой-то момент он думал о ней как о прекрасном материале, как о королеве для своего короля. Но как у короля, у него были обязанности… вроде обучения. Войны. Долгие ночи вдали от дома, где он не всегда будет в ее распоряжении — и он знал от Махроу, что должен быть там с ней. Но было не похоже на то, что его лучший друг думал… как Амброуз.
Мари могла сама о себе позаботиться. Она доказала ему это, когда не только помогла ему добраться до воды, несмотря на то, что была почти в истерике и бредила, но и когда пережила превращение, хотя и была немного не в себе.
Мари была идеальным человеком для того, чтобы стать королевой. Она знала правительство, она была учительницей, у нее было понимающее сердце, ей удалось справиться с одной из самых нелепых вещей для своего народа — превратиться в «русалку». А факт, что удалось сохранить рассудок?
Потрясающе.
Превращение людей в Атлантов в какой-то момент было запрещено. Слишком многие смертные сходили с ума и становились настолько безумными, что в конце концов убивали себя и тех, кто их окружал. Было либо море, либо суша — и те, кто там родился, там и остались.
Иронично, верно? Эмброуз был тем, кто создал этот закон, и, вероятно, был единственным, кто нарушил его с тех пор. После разрушения Атланты потеряли большую часть, если не все, контакты со смертными. Те несколько недель, что у него были до суда, дали ему достаточно проницательности, чтобы предсказать, что произойдет — и судя по отчетам, которые Сето хвастливо преподносила ему на протяжении многих лет, он был прав.
Мари дернулась в его руках, возвращая его в настоящее. Ее лицо было сморщенным и красным, как будто она собиралась заплакать. Паника пронзила его грудь.
Женщины плакали? Во сне?
Эмброуз смотрел на нее, а ее лицо становилось все краснее и краснее, рот искривился в болезненной гримасе.
— О, боги, — прошептал он, приглаживая ее волосы и нежно поглаживая спину. — Не плачь, все в порядке. Пожалуйста, не плачь, Мари, — последнее было обращено не к ней, а к нему самому. Он не выдержит, если она начнет плакать во сне. Придется ли ему будить ее? Или она будет плакать еще сильнее?
Он уже собирался разбудить ее, когда она что-то пробормотала.
Эмброуз нахмурился. Это прозвучало как имя.
Он наклонил голову ближе к ее губам, когда ее лицо стало менее болезненным и более разъяренным. Даже во сне Мари говорила быстро. Эта мысль успокоила его, даже когда он напряг слух, чтобы расслышать, что она говорит.
Она снова прошептала это.
Эмброуз чуть не вскрикнул, когда ее пальцы впились в его грудь, волшебным образом превратившись в когти. Он схватил ее за запястье и попытался вырвать руку, но она только сильнее впилась в него.
— Ублюдок… Рэй…
— Рэй? — повторил он, замерев.
«Кто такой Рэй?»
И почему Мари чуть не плакала из-за него?
У него не было времени подумать об этом, прежде чем она зарычала и схватила его другой рукой.
— О, великая Атлантида, — Эмброуз схватил ее за запястья, вытаскивая когти из своей груди. Он держал их подальше от себя и вздохнул с облегчением, когда она вместо этого принялись рвать водоросли рядом с собой.
А потом, когда Мари снова зарычала во сне, он услышал какой-то звук.
Он был маленьким, едва различимым, но тем не менее он услышал его.
По спине пробежал холодок, и ему показалось, что даже Мари поняла: что-то не так. Она стала не только неподвижной, но и молчаливой.
Он поблагодарил богов за мимолетную секунду, прежде чем мягко схватил ее за плечо и за голову, повернув их так, что теперь ее спина покоилась на ложе из морских водорослей. Звук повторился, на этот раз пульсируя в волнах, словно маня его к себе.
Эмброуз быстро поправил самые длинные куски водорослей вокруг Мари так, чтобы она была частично прикрыта, прежде чем бросить на нее последний взгляд.
Всего в тридцати сантиметрах от рощи Эмброуз понял, что это не вернувшиеся дельфины издали звук. Это был ритмичный стук, как будто кто-то или что-то плыло к ним, шлепая хвостом по земле. Сердцебиение Эмброуза участилось, когда он быстро пробирался сквозь воду, его чувства обострились. Существо было большим и находилось всего в паре метров от него.
И явно невидимый, потому что в паре метров перед ним было совершенно пустое пространство, где не было видно ни одного живого существа, кроме групп кораллов и косяков рыб.