Этот сукин сын забрал у нее Эмброуза, и она собиралась сделать так, чтобы это окупилось.
— Прикоснись к ним, и ты умрешь.
Существо внутри нее зарычало на Деймоса, который, по-видимому, хотел ей помочь, и он неохотно отодвинулся, странный блеск появился в его глазах. Страх? Беспокойство?
Мари снова повернулась к осьминогу, проводя ногтями по его шее, наблюдая, как кожа отслаивается, словно кожура банана.
— Испугался? — снова спросила она, на этот раз шепотом, наклонившись ближе. Осьминог попытался отпрянуть от нее, но она вцепилась ногтями ему в ключицу. Кожа снова содралась, из его горла вырвался всхлип.
Остальные октопианы стояли в стороне, потрясенно наблюдая за происходящим. Запах их эмоций прокатился в носу, подстегивая ее. Хорошо, что они устали нападать на нее — Мари не хотела, чтобы кто-то сопротивлялся, когда она разрывала их желудки, хватала их сердца, а потом рвала их на глазах, как они сделали это с Эмброузом, которого больше нет.
Ее тритон, ее защитник. Он должен был вернуть Атлантиду — сам так сказал. Но теперь этому не бывать. Из-за них.
Девушка зашипела, боль пронзила ее насквозь.
Эмброуз…
Держа его образ в голове, душа Мари оплакивала его, и сердце медленно замирало в груди, сознание покидало ее разум, и девушка резким движением выбросила вперед другую руку.
Ее коготь зацепился за тонкую плоть октопиана, и она разорвала существо пополам, до щупалец.
Сразу же три оставшихся октопиана попытались сбежать. Деймос пронесся мимо нее прежде, чем она успела возразить. Мари с удовольствием наблюдала, как убийца схватил одного из них и ударил другого хвостом. Октопиан зашатался, дико хлопая щупальцами, а затем запутался. Он рухнул на землю, и девушка ринулась за тем, кто успел убежать.
Раньше она плавала, но не так. Ее тело слилось с водой — она двигалась так быстро, что, казалось, ничто не могло ее удержать. Она засмеялась, пробираясь через воду.
Не слишком приятный звук для существа, которого она собиралась убить.
Она врезалась в худое, изможденное тело и уронила его на дно океана, ударив кулаком в лицо.
Эмброуз.
Октопианы были убийцами, теми, кто отнял у нее одно из самых драгоценных сокровищ океана. Эти ублюдочные рыбы забрали у нее Эмброуза.
Он закричал, и Мари толкнула его вниз. Глухой удар головы октопиана о землю не должен был доставить ей удовольствия, но было очень приятно.
Глава 22
Эмброуз наблюдал, как последний октопиан падал на дно, раскачиваясь назад и вперед, как падающий лист. «Наверное, это одна из самых умиротворяющих вещей в океане», — подумал он, пододвигая Акрину к себе. Шар забрал у него клинки и возбужденно завертелся вокруг него.
— Я знаю, — тепло сказал он, когда Акрина убрала его доспехи. — Это было так давно… Акрина, скажи мне. Мари хорошо себя чувствует?
Существо на секунду померкло, и его пронзил страх.
Если с ней что-нибудь случится, он лично уничтожит Деймоса за то, что тот не смог защитить ее. Мысль о том, что с ней может что-то случиться, вызвала такую сильную боль, что Эмброуз едва не упал на колени.
— Что с ней? — грубо спросил он, с трудом выдавив из себя вопрос. Акрина не торопилась отвечать, и Эмброузу это совсем не понравилось.
Как раз в тот момент, когда он был готов поверить в самое худшее, Атлант почувствовал, как поток воды расступился перед ним, прежде чем что-то маленькое, сильное и смеющееся ударило его прямо в грудь.
— Я так испугалась! — ахнула Мари ему на ухо, душа его руками.
Волна облегчения захлестнула его с такой силой, что у него закружилась голова.
— Слава богам, с тобой все в порядке! — прошептал он ей в висок, прижимая ее тело к своему. Мягкое тепло было лучшим утешением, которое он мог получить от нее.
Но когда ее губы нашли его в горячем, отчаянном поцелуе, он подумал, что это еще лучше.
Так оно и было. Ее губы были горячими и мягкими под его губами, а в груди возникла боль. Мари была слишком хороша для него. Он позволил ей подвергнуться опасности из-за того, что девушка отвлекала его, а она этого не заслуживала.
Эмброуз отстранился от ее поцелуя, хотя его тело и душа кричали ему, чтобы он продолжал целовать ее.
— Мари, я не могу…
Что-то схватило его за плечо и оттащило от нее. Он увидел тревогу в ее глазах, прежде чем в них загорелось озорство.
Эмброуз еще не успел оглянуться, как понял, кто схватил его за плечо.