— Мари? — спросил он, поморщившись. В его голосе не было ничего, кроме рычания.
— Почему ты не двигаешься? — выдохнула она, открыв глаза, ошеломленная. Серебристые глубины вспыхивали между ониксом и сланцем, одна из самых восхитительных вещей, которые он когда-либо видел.
— Я… причинил тебе боль? — ее мышцы сжались вокруг него, заставляя его бедра двигаться вперед в ответ. Удивленный вздох, который она издала, прошептал ему на ухо; удовольствие сделало его почти слепым.
— Нет… Эмброуз, пожалуйста. Ты мне нужен, — прошептала она срывающимся голосом. Мари схватила его за плечи, приподняла бедра и притянула его глубже.
Его кулак сжался на подушечке.
— Великая Атлантида, Мари. Не делай этого, тебе нужно приспособится к…
— Я уже достаточно приспособилась, черт побери! Дай уже! — она хлопнула его по плечу, в ее глазах мелькнуло разочарование. — Я ждала этого с той самой секунды, как помогла тебе подняться — а теперь двигайся.
Его глаза расширились всего на секунду, а затем Мари обвила ногами его талию и с силой толкнула его на себя пятками своих ног. Ее глаза закрылись от судорожного вздоха, и он зачарованно наблюдал за ней.
Эмброуз начал следить за ее движениями, постепенно приобретая скорость и грубость. Нежность, которую он чувствовал, потребность защитить ее даже от самого себя, была преодолена потребностью. Полная и тотальная потребность. Наклонившись, он начал глубоко входить в нее, поглаживая ее грудь.
Они были в самый раз — идеально заполняли его руку. Девушка застонала, повернув голову на подушке, волосы разметались вокруг нее.
— Прикоснись ко мне, — прошептала она, выгибая спину и прижимаясь грудью к его рукам.
Он подчинился, жадно беря ее сосок в рот и посасывая тугую ягодку, в то время как его другая рука скользнула вниз к месту соединения их тел, находя центр ее наслаждения. Эмброуз помассировал тугой комочек большим пальцем, и она тут же приняла сидячее положение, пронзительный стон вырвался из ее горла.
— О-да-да, — прошептала она ему на ухо, впиваясь ногтями в плечи.
Его язык лизал и омывал ее сосок, нежно покусывая. Она выгнулась ему навстречу, пытаясь притянуть его ближе. Его бедра замедлили свое движение, прежде чем он набрал скорость, снова толкая ее на спину, а затем накрывая ее грудь своим ртом.
Эмброуз прижался своими бедрами к ее бедрам, входя так глубоко в ее жар, что он потерялся в удовольствии, которое это дало ему. Ее крик эхом отозвался в его ухе, и он сделал это снова, отодвигая бедра назад, а затем входя в нее.
Боги, она была совершенна.
Он тихо зарычал, в последний раз дернув ее сосок, прежде чем перейти к другому, уделяя ему столь необходимое внимание. Эмброуз почувствовал, как ее руки зарылись в его волосы, и понял, что делает все правильно. Он улыбнулся, обхватив ее грудь, и Мари тут же сжалась вокруг него.
Эмброуз почувствовал конвульсии, которые пробежали по её плотным стеночкам, прежде чем услышал её тихие, отчаянные всхлипы. Она была близка — то, как его имя звенело с её губ, когда она кричала, и то, как её тело начало напрягаться, когда волны удовольствия начали нарастать, было достаточно для него.
Эмброуз положил руки по обе стороны от ее головы. На этот раз он не сдержался — не смог бы, даже если бы захотел. Ее грудь приподнялась, когда он начал пульсировать внутри нее.
— Эмброуз! — ахнула Мари, хватая его за руки. Ее глаза широко распахнулись, прежде чем закрыться, спина выгнулась дугой, а тело начало дрожать под ним, когда он безжалостно вошел в нее, толкаясь глубже.
Дрожь, исходившая от нее, подстегнула его собственное начало. Эмброуз опустил ее руки, падая выше нее, бедра все еще сильно двигались против ее, когда дрожь усилилась.
Мари дернулась под ним, и он полностью перестал двигаться. Глядя на нее сверху вниз, когда она отчаянно встретилась с ним взглядом, Эмброуз медленно — о, чудовищно медленно — оттянул свои бедра назад, пока только кончик его не остался внутри нее. Потом, когда Мари начала хныкать и умолять его, Атлант улыбнулся.
И вошел в нее так быстро, так глубоко, что они оба с криком разрядились.
* * *
Мари была на седьмом небе — или умерла и попала в рай. Не было другого способа объяснить то, что только что произошло с ней, с ними.
Эмброуз рухнул рядом с ней, притянул ее к себе и прижал к груди.
— Мари, — произнес он глубоким голосом, заставившим ее вздрогнуть. Остатки оргазма заставили ее всхлипнуть, когда он сдвинул их, и она мягко улыбнулась.
— Да, Эмброуз? — спросила она сонно. Ее тело было настолько удовлетворено, что, казалось, полностью истощилось. У нее не осталось сил, чтобы двигаться. Все, что она могла сделать, — это лежать в его объятиях, но ни один из них не жаловался.