— Эмброуз, — вмешалась Мари, закрывая ему рот рукой. — Все, что ты попросишь, будет твоим. Все, что ты хочешь от меня, — твое. Все во мне — твое. Моя верность была дана тебе в ту же секунду, как ты превратил меня в русалку, — он нахмурился, — чтобы спасти мою жизнь, и это никогда не изменится.
— Превратил в Атланта, — сурово поправил он ее, постукивая по носу. Несмотря на свое беспокойство, он изо всех сил старался облегчить ей задачу. «Как будто просить ее о верности было таким великим решением», — подумала она, мысленно смеясь.
— В Атланта, — повторила она, постукивая его по носу в ответ. — Я люблю тебя, Эмброуз. Ничто не может изменить этого.
Он закрыл глаза, и на его лице отразилось столько эмоций, что ей было трудно понять, какие именно. Ее сердце болело, когда она смотрела на него. У него уже две тысячи лет никого и ничего не было, но теперь у него была она.
Может, это и немного, но, она надеялась, этого было достаточно.
Пока.
Глаза Эмброуза распахнулись, чтобы встретиться с ее взглядом, внезапная ярость засверкала в них.
— Если все в тебе принадлежит мне, значит, ты моя. А это значит, что мне нужно знать все о твоем прошлом… включая человека, который разбил твое сердце.
Мари замерла.
— Расскажи мне о нем. Сейчас.
Она судорожно сглотнула. О, боже.
Глава 28
— Сейчас? — спросила она, закусив губу.
Он кивнул, пристально глядя на нее.
— Ты моя. И я хочу знать, кто причинил тебе боль.
— Никто меня не обижал, — уклончиво ответила Мари, скрестив руки на груди. Она почувствовала легкое онемение ниже бедер и посмотрела вниз. Ее ноги, переплетенные с ногами Эмброуза, двигались сами по себе и начали срастаться, чешуя начала заменять кожу.
Эмброуз зарычал, беря ее за подбородок. У нее не было времени спросить, что случилось, прежде чем он прижался губами к ее губам, собственнически накрыв ладонью ее грудь. Ее тело мгновенно отреагировало. Ее спина выгнулась под его рукой, и стон сорвался с ее губ. Атлант отстранился, тяжело дыша. Желание пробежало по ее телу, и она ошеломленно уставилась на него.
— Прямо сейчас, — жестко сказал он. Эмброуз толкнул ее на спину, взял за запястья и прижался к ней всем телом. Мари почувствовала, как его ноги переплелись с ее ногами, и сдержала дрожь жара.
— Но сейчас… Эмброуз, я не думаю, что…
Он наклонился, коснувшись носом ее шеи, прежде чем нежно поцеловать ее. Девушка вздохнула, закрыв глаза, когда по ее коже заплясали завитки удовольствия.
— Сейчас самое подходящее время, — проворчал он. Мари почувствовала резкий укус в шею и задохнулась, напрягаясь от его хватки на ее запястьях.
— Отпусти мои ноги.
— Нет. Говори.
Режим пещерного человека, серьезно? Она изо всех сил пыталась высвободить руки, силясь вырваться из его хватки. Все, что Эмброуз сделал в ответ, — это прижал ее грудь ближе к своему лицу, и он воспользовался этим в полной мере. Она снова ахнула, когда его рот накрыл ее сосок, покусывая нежную плоть.
— Я не могу говорить, когда ты так делаешь.
— Две секунды, чтобы начать говорить, и ты не сможешь плавать в течение нескольких дней. — Он поправил свою хватку на ней так, чтобы держать оба ее запястья в одной руке, а другой заскользил под ее телом вниз по спине. Прежде чем Мари успела сказать ему, чтобы он прекратил это, его рука обхватила округлый изгиб ее попки и сжала, предупреждая.
— Это совсем нечестно.
— Одна секунда. — Он отдернул руку, слегка коснувшись ее бедра. Еще одно предупреждение. Эмброуз снова накрыл ее грудь своим горячим ртом, и мир вокруг Мари закружился. Как она могла сосредоточиться, когда он делал все возможное, чтобы она не хотела говорить?
— О господи, ты ужасен, — выдохнула она, дрожа всем телом.
— Четверть секунды, — прорычал он в ее плоть, покусывая ее.
— Его звали… звали Рэй. Раймонд Блайджер, — ей было так трудно говорить, что она едва понимала, что выходит у нее изо рта. Мари снова попыталась потянуть его за запястья, но он ощутимо укусил ее за грудь, отстранившись лишь на секунду, а затем перешел к другой.
— Мы учились в одном колледже, и оба получили дипломы по педагогике. Мы начали жить вместе, когда получили работу и… — она замолчала, всхлипнув, когда рука, которая ласкала ее попку, скользнула к передней части ее тела, слегка дразня ее вход.
— Продолжай, — прошептал он, соблазняя и лаская ее складочки.
Она не могла видеть выражение его лица, но в тот момент ей было все равно. Темноты в его голосе, желания, которое Мари могла услышать в нем, было достаточно, чтобы заставить ее задрожать. Черт возьми, он мог бы говорить целыми днями, не прикасаясь к ней, и она подозревала, что именно это ее и заводит.
— Ам… мы… мы были вместе три года. — Он прорычал, впиваясь зубами ей в грудь. — Я была в этом парном круизе, — негромко сказала она, едва способная говорить, несмотря на биение своего сердца. Эмброуз делал с ней так много вещей одновременно, что она даже не почувствовала проблеска боли, когда это воспоминание смутно промелькнуло в ее голове.
Мари крепко обхватила его ногами за талию, пытаясь притянуть к себе. Она должна была почувствовать его, должна была снова обладать им. Образ тонущего корабля сменился воспоминанием о том, как его член чувствовался внутри нее, каким удивительно толстым и совершенным он был.
— И что же? — горячая вода коснулась ее груди, заставив ее вздрогнуть. Как один мужчина мог сделать ее такой жаждущей?
— Я поехала одна, — он сказал, что мне это пойдет на пользу. У него было слишком много работы.
— Ублюдок. Я бы поехал с тобой куда угодно, хоть на край света, если бы мне пришлось, — пробормотал он, смягчая свою заботу. Она сглотнула и кивнула, хотя сама не знала, к чему клонит. Она едва могла говорить, слова отказывались складываться в предложения.
И это было не потому, что воспоминание причиняло боль, а потому, что Эмброуз прикасался к ней, заставляя ее тело оживать. Мари подозревала, что он делает это, чтобы облегчить ей задачу, но на самом деле ей было все равно, почему. Тот факт, что это происходило, был достаточно хорош и все тут.
Эмброуз крепче сжал ее запястья, снова двигаясь вверх по ее телу. Его губы снова коснулись ее шеи, медленно вводя палец внутрь нее — только чтобы оттянуть его назад. Она застонала, прижимаясь бедрами к его руке, пытаясь заставить его снова прикоснуться к ней.
— Говори, Мари. Чем больше ты говоришь, тем больше получаешь.
— Это жестоко, — прошептала она, уткнувшись лицом в его ключицу и пытаясь что-то сказать. О чем они вообще говорили?
Его палец снова легонько коснулся ее входа, отчего ей стало намного труднее сосредоточиться.
— А что случилось в этом круизе? — мрачно подсказал он. — Ты еще не дошла до той части, где этот ублюдок разбил тебе сердце.
— А почему это так важно? — спросила она с придыханием от восторга. На этот раз в нее вонзились два пальца. Неужели Эмброуз не понимает, что когда он делает это, она теряет рассудок? Заставлять ее говорить было бессмысленно, когда он продолжал прикасаться к ней. Но, призналась Мари себе, она не собиралась просить его остановиться.
— Потому что я хочу знать, сколько раз я заставлю его заплатить за то, что он причинил тебе боль. Вечной боли было бы недостаточно для того, что он сделал с тобой.
Она застонала.
— Это так сексуально. Это не должно быть так сексуально.
Он взглянул на нее, слегка улыбнувшись, а затем снова стал серьезным.
— Расскажи мне, что он сделал.
— Я думала, что мы поженимся, — тихо сказала она, чувствуя, как начинает болеть сердце. Эмброуз снова прижался губами к ее шее, вдавливая в нее два пальца, а затем вытаскивая их. Мари прикусила губу, чтобы не закричать, совсем забыв о чувстве предательства.
— Для тебя этого было недостаточно, — Она вздрогнула, живот затрепетал, когда его рычание пронеслось по воде, а пальцы еще глубже проникли внутрь нее.
— Да, — простонала Мари, поворачивая голову на подушке, и желание закипело в ее крови.
— Скажи мне, — мрачно приказал он, покусывая нежную кожу ее шеи.
— Что сказать? — она ошеломленно моргнула, глядя на него.
— То, что этот ублюдок сделал с тобой. Скажи мне, Мари.
Как она могла не сказать ему об этом? Его голос был настолько глубоким, что походил на грубый рокот, прокатывающийся по ее коже и вторгающийся в ее чувства. Она сделает все, что он попросит, если он будет продолжать говорить с ней, прикасаться к ней…
— Я проверила нашу электронную почту, — она попыталась вырваться, тело дернулось, когда он вытащил свои пальцы, нежно поглаживая ее клитор. — Там были… письма от другой женщины. В них говорилось, что ей не терпится почувствовать его… О, боже, Эмброуз.
— Он был тебе неверен? — прорычал он. Мари тяжело дышала, выгибая спину. Он скользнул вниз по ее телу, нежно целуя сосок, и вытащил свои пальцы, только чтобы заменить их собой. Эмброуз нырнул внутрь ее тела, нависая над ней.
— Он… Боже. Эмброуз! — это все, что она смогла сказать. Он начал толкаться в нее, заполняя ее так, что она могла поклясться, что они стали одним целым. Огонь пробежал по каждой жилке, горячие нити удовольствия пронзили ее тело, притягивая ее чувства, словно она была марионеткой для прикосновения Эмброуза.
— Мари, — прорычал он, уткнувшись лицом ей в шею. — Он заплатит. Что бы мне ни пришлось сделать, чтобы это произошло, он пожалеет, что когда-либо причинил тебе боль.
* * *
Несколько часов спустя, пресыщенная, Мари дремала на груди Эмброуза. Его пальцы скользили вверх и вниз по ее спине, и она слышала ровное биение его сердца. Это принесло ей покой, которого она никогда раньше не испытывала.