Прекрасно. Однако что же это за подвиг, о котором Критий со слов Солона рассказывал как о замалчиваемом, но действительно совершенном нашим городом? («Тимей, 21а).
Ниже, где речь идет о том, как Критий впервые усчитал эту историю, есть такие слова:
«Расскажи с самого начала, — попросил Аминандр, — в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду?» («Тимей», 21d).
И в конце повествования Крития Сократ говорит:
…важно, что мы имеем дело не с вымышленным мифом, но с Правдивым сказанием («Тимей», 26е).
Платон четырежды прямо заявляет, что история v на подлинный исторический факт. Однако кое-кто считает, что Платон был неискренен и его рассказ не более чем легенда или миф, так как автор преследовал две цели: во-первых, хотел — так они утверждают — оправдать деспотизм Крития, одного из тридцати тиранов, показывая, что он находился под влиянием своего деда, Крития Старшего, который приписывал могущество и богатство Афин монархическому строю, существовавшему там во времена Атлантиды; а во-вторых, якобы стремился снять с Сократа обвинение в том, что он внушил своему ученику Критию деспотические взгляды.
Все это кажется большой натяжкой. Рассказ об Атлантиде вряд ли мог хоть в какой-то степени способствовать достижению этих двух целей, Платону было совершенно незачем снова и снова подчеркивать, что это не вымысел, а факт, ибо последнее обстоятельство — правдива история о гибели Атлантиды в морских волнах или нет — никоим образом не влияло на его политические и философские воззрения.
И еще одно. Даже если предположить, что Платону для чего-то понадобилось придумать фантастическую страну за пределами известного в то время мира, то зачем он так подробно рассказывает об укреплениях столицы этой страны?
Далее. Описание фортификационных сооружений и политической жизни обитателей Атлантиды, по существу, весьма далеко от картины идеального государства с философской точки зрения. Если бы политика Атлантиды была для Платона идеалом, он вряд ли стал бы восхвалять афинян за то, что они вели освободительную войну против атлантов (см. «Тимей», 23с).
Затем. По свидетельству Прокла (410–485), комментатор Платона Крантор, который жил на три столетия позднее философа, сам видел панели с иероглифическими надписями, излагающими историю Атлантиды, и утверждал, что эти надписи сделали жрецы богини Нейт, основательницы города Саиса.
Далее. Человек, сочинивший легенду или миф, обычно старается сделать его как можно логичнее и правдоподобнее. Однако Платона самого смущают некоторые подробности истории Атлантиды. Критий говорит:
… Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит, что возможно было такое творение рук человеческих, выполненное в придачу к другим работам, но мы обязаны передать то, что слышали… («Критий», 118с).
В самом деле, какое отношение это необыкновенное инженерное сооружение имело к политико-философскому мифу? Тут явно отсутствует намек на сказочное вдохновение, а скорее выражено недоумение человека, столкнувшегося с непонятным историческим фактом.
Многие ученые обращают внимание на то, что Платой провел в Египте тринадцать лет и наверняка мог получить от египетских жрецов более полную информацию об Атлантиде. Будь на его месте Геродот, он, несомненно, попытался бы это сделать, но Платон был философом, а не историком. Кроме того, по общему мнению, он посетил Египет за много лет до написания «Тимея», История Атлантиды, столь интересная для нас, могла вовсе не заинтересовать Платона, и на самом деле она занимает в диалоге «Тимей» незначительное место.
И, наконец, следует отметить, что история Атлантиды сохранилась не только в изустной передаче, как эта можно было предположить. В диалоге «Критий» Критий говорит:
…Записи эти [Солона] находились у моего деда и до сей поры находятся у меня… («Критий», 113в).
Таким образом, совершенно очевидно, что история Атлантиды в ее первоначальном виде, в каком она дошла до нас, вовсе не была придумана Платоном, а является подлинным рассказом Солона, привезенным из Египта. Платон сам понимал, что его рассказ могут принять за миф, и, именно для того чтобы предотвратить это, он, как мы уже говорили, только в одном «Тимее» специально четырежды повторяет, что эта история подлинная.
В чем же она заключается? Можно ли ей верить? Достаточно ли в ней неопровержимых фактов? А если нет, то в чем ее невероятность и почему изложенное в ней нельзя считать достоверным?
ЧАСТЬ I
ЧТО ПЛАТОН ХОТЕЛ СКАЗАТЬ И ЧТО СКАЗАЛ
Глава 1
КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ АТЛАНТИДЫ ПЛАТОНА
Оставим пока в стороне географические особенности, размеры и местоположение Атлантиды и посмотрим, какого же рода цивилизацию описывает Платон.
Прежде всего Атлантида исчезла в то время, когда в результате какого-то катаклизма природы погибла афинская армия, противостоявшая атлантам, которые вели агрессивную войну одновременно с Египтом и с Афинами. Следовательно, Атлантида была высокоорганизованным милитаристским государством, способным вести военно-морские операции широкого масштаба против хорошо организованных и имевших большой военный опыт Египта и Афин. Это во-первых.
Во-вторых, в Атлантиде было высокоразвитое земледелие. Процитируем «Крития»:
…Далее, все благовония, которые ныне питает земля, будь то в корнях, в травах, в древесине, в сочащихся смолах, в цветах или в плодах, — все это она рождала там и отлично взращивала. Притом же и всякий пестуемый человеком плод и злак, которые мы употребляем в пищу или из которого готовим хлеб, и разного рода овощи, а равно и всякое дерево, приносящее яства, напитки или умащения, всякий непригодный для хранения и служащий для забавы и лакомства древесный плод, который мы предлагаем на закуску пресытившемуся обедом, — все это тогдашний священный остров под действием солнца порождал прекрасным, изумительным и изобильным («Критий», 115а — в).
Но Атлантида вовсе не была естественным земным раем, о чем ясно сказано чуть ниже:
Урожай они снимали по два раза в год, зимой получая орошения от Зевса, а летом отводя из каналов воды, источаемые землей. («Критий», 118е).
Таким образом, Атлантида получала в большом количестве разнообразные продукты сельского хозяйства с полей, которые регулярно возделывались и систематически орошались.
В третьих, Атлантида была страной, где большинство жителей высоко ценили досуг и комфорт. Обратимся опить к «Критики»:
К услугам царей были два источника — родник холодной и родник горячей воды, которые давали воду в изобилии, и притом удивительную как на вкус, так и по целительной силе; их обвели стенами, насадили при них подходящие по свойству этих вод деревья и направили эти воды в купальни, из которых одни были под открытым небом, другие же, с теплой водой, были устроены как зимние, причем отдельно для царей, отдельно для простых людей, отдельно для женщин и отдельно для коней и прочих подъяремных животных; и каждая купальня была отделена соответственно своему назначению. Излишки воды они отвели в священную рощу Посейдона, где благодаря плодородной почве росли деревья неимоверной красоты и величины, а оттуда провели по каналам через мосты на внешние земляные кольца. На этих кольцах соорудили они множество святилищ различных божеств и множество садов и гимнасиев для упражнений мужей и коней, которые были расположены отдельно друг от друга на каждом из кольцевидных островов («Критий», 117а — с).
Из этого отрывка можно сделать много интересных включений. С одной стороны, он свидетельствует о наличии монархического строя, классовой системы и особого статуса женщин, с другой — о высоком искусстве ирригаторов и мостостроителей; о понимании пользы и удовольствий от купаний; об умении высаживать деревья и разбивать сады; о наличии резервуаров (купален) и связанных с ними помещений и, наконец, о сложной теогонии Атлантиды, ибо они сооружали «множество святилищ для различных божеств». Однако, пожалуй, самое важное — это указание на сибаритский характер общества, ибо сады и гимнасии для упражнений и прочие приятные излишества свойственны праздному обществу, а не тому, которому приходится заботиться о хлебе насущном. Человек, вынужденный бороться за свое существование, не имеет ни возможности, ни желания заниматься «упражнениями», и даже сегодня лишь немногие богатые фермеры могут позволить себе такую роскошь, как декоративный сад.