Значит ли это, что автор послесловия согласен с авторами книги? Ни в коей мере. Но законы жанра (а послесловие к научно-популярной книге — это, видимо, особый и очень специфический литературный жанр) требуют не стремиться выглядеть в глазах читателя умнее авторов самой книги, не стараться дать свою интерпретацию материала, а, предоставив дополнительную «информацию к размышлению», помочь читателю оценить концепцию авторов книги, степень ее доказательности, увидеть ее сильные и слабые стороны.
Именно поэтому остановимся на тех сторонах проблемы, которые оставлены авторами книги в стороне. Кстати, это именно те вопросы, которые, как правило, не затрагиваются атлантидологами вообще.
Первой из этих вопросов может быть сформулирован следующим образом: а для чего вообще появляется в диалогах Платона Атлантида? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к совсем иной проблеме — к проблеме места диалогов «Тимей» и «Критий» в творчестве Платона. Бесспорно, это слишком сложная проблема, чтобы здесь, в рамках короткого послесловия, решать се полностью. Я коснусь ее только в самых общих чертах, лишь тех аспектов ее, относительно которых существует полное единодушие историков и историков философии. Совершенно бесспорно, что своей проблематикой и идейной направленностью оба эти диалога теснейшим образом связаны с одним из центральных произведений Платона — его «Государством». И «Тимей» и «Критий» примыкают к «Государству», служа своего рода дополнениями этого замечательного произведения. Без понимания сущности «Государства» нельзя понять и оценить последующее творчество Платона.
«Государство» Платона всей своей реальной стороной стоит и центре важнейших проблем исторического бытия Греции IV в. до н. э. А IV век с точки зрения современной науки — это время кризиса всего строя жизни древнегреческого общества, и прежде всею кризиса той основной формы организации общества Греции, которую они сами называли полисом, а мы — городом-государством. Но это было не только время кризиса, но и время активных поисков выхода из него, время исканий в теории и на практике. Крупнейшие умы Эллады бились над решением этой проблемы, задаваясь вопросом, что такое человек и что такое гражданин полиса, обсуждали проблемы происхождения и исторических судеб полиса. Но в конечном счете все эти вопросы сводились к одному: как реформировать полис, чтобы спасти его от разложения и гибели, как обеспечить «благую жизнь» в нем гражданам, притом такую, чтобы она не разлагала полис.
В IV в. до н. э. существовал ряд проектов «идеального» полиса и один из самых грандиозных и детально проработанных — проект, изложенный Платоном в диалоге «Государство». Суть его, по мнению автора, определяется «справедливостью». Платон исходит из того, что для полиса необходимы три функции: 1) обеспечение материальных потребностей; 2) защита целостности полиса; 3) управление. Наличие этих трех функций — объективная реальность, и поэтому для выполнения каждой из них в полисе должна существовать специфическая, изолированная от других группа жителей, в чем и будет заключаться справедливость.
Та группа, которая обеспечивает материальные потребности полиса (земледельцы, ремесленники, отчасти купцы), обрисована Платоном очень обще, что, впрочем, и естественно в его проекте, где эта группа существует, в сущности, только для обеспечения материальных потребностей двух высших слоев. Следующей группой являются воины («стражи»). Их единственная цель — сохранение целостности государства и поддержание установленного строя. Они не заняты производительным трудом, все их время посвящено тренировкам, как физическим, так и нравственным — упражнениям в добродетели. У них нет собственности, все, что им нужно, предоставляется первой социальной группой. Трапезы у них общие, семья как институт в их среде запрещена. Среди воинов есть и мужчины и женщины, равные в своих правах и обязанностях. Общение с существом противоположного пола — награда наиболее отличившимся. Пары для продолжения рода подбираются правителями с точки зрения сохранения «породы». Дети не знают родителей и воспитываются всем коллективом воинов. Жизнь воинов в общем, несмотря на то что они принадлежат к высшему слою, сурова и в идеале лишена всяких корыстных и эгоистических побуждений.
Высшим сословием «идеального» полиса являются правители-философы — бывшие воины, особенно продвинувшиеся в постижении мудрости и достигшие преклонного возраста. Цель этой группы — поддержание стабильности установленного социального порядка посредством воспитания всех членов общины, и особенно молодежи, в духе неуклонного выполнения своих жизненных функций. Это мозг «идеального» полиса, руками которого служат воины. Правители-философы подчиняются тем же строгим нормам в быту, что и воины-стражи.
Эта утопическая (как теперь нам совершенно ясно) картина идеального социального строя для Платона и многих его современников не была таковой. Сам Платон два раза путешествовал в Сицилию, надеясь с помощью тиранов города Сиракузы (тогда самый крупный греческий город в Сицилии и на юге Италии, т. е. в том регионе, который сами греки называли великой Грецией) воплотить в реальность свой план социального переустройства общества. Проект Платона был объектом и теоретического обсуждения, поскольку он являлся фактом идейно-политической борьбы того времени. Во всяком случае, другой величайший греческий философ того времени — Аристотель в своей «Политике» много внимания уделяет критике проекта Платона, главным образом с точки зрения его практической неосуществимости.
Если взглянуть теперь под этим углом зрения на диалоги «Тимей» и «Критий», то становится очевидным, что оба они, в сущности, посвящены защите и развитию тех принципов, которые Платон выдвигал в «Государстве» («Тимей» — частично, «Критий» — полностью). Хорошо видно, что в сюжетах, посвященных Атлантиде, не она занимает важнейшее место, а древние Афины. Псевдоисторические сюжеты этих двух диалогов определяются следующим фактором: в древних Афинах существовал тот строй, который Платон пропагандировал как идеальный. Афины в союзе с Египтом (и другими народами и государствами) вели жестокую «тотальную» войну с Атлантидой и, несмотря на всю мощь последней, благодаря доблести афинян (а доблесть — следствие того строя, который тогда существовал в городе) разбили пришельцев. Функция Атлантиды в диалогах Платона ясна и определенна: это антитеза идеальному городу глубокой древности, воплощение всего отрицательного, всего того, что решительно осуждается Платоном как источник моральной деградации общества.
Абсолютно ясна служебная роль этих диалогов: в них действительно философ стремится доказать, что в древних Афинах, отделенных от его современников 9000 годами, существовал тот самый идеальный строй, который он пропагандировал. Прежде всего говорится, что законы, которые существовали в древнейших Афинах, были «прекраснее всего, что нам известно под небом». При этом Платон отмечает, что эти афинские установления очень похожи на египетские, но (в угоду афинскому патриотизму) заявляет, что богиня Афина дала египтянам законы на тысячу лет позднее, чем гражданам Афин. Затем идет расшифровка этих «прекраснейших» законов Первое, на что обращается внимание, — это четкая сословная струн тура, деление общества на несколько изолированных социальных групп. Платон говорит о сословии жрецов («обособленное от всех прочих»), сословии ремесленников («в котором каждый занимается своим ремеслом, ни во что больше не вмешиваясь») сословиях пастухов, охотников и земледельцев. Наконец, особо говорится о воинском сословии, которое «отделено от прочих, и членам его закон предписывает не заботится ни о чем, кроме войны». Уже этот самый беглый взгляд дает нам возможность обнаружить поразительное сходство между проектом устройства «идеального» полиса, как он представлен в «Государстве», и установлениями, которые приписывает Платон древнейшим афинянам.