- А где же знаменитый Дан ?- продолжал Великий Князь.- Дайте хоть посмотреть на него.
Он бросил взгляд на раненых, кривящихся от боли и поддерживающих друг друга Вальдеса и Альбину, на Кента с бессильно повисшей рукой, на совершенно целого, без единой царапины Крега, на Синеоку с перевязанной головой. Их глаза встретились. И Синеоку пробрала дрожь. Не будь на упыре короны с мантией, она бы поклялась, что это тот самый офицер, едва не убивший её в поединке.
Великий Князь впился взглядом в Дана, получившего в битве две неопасных, но болезненных раны. И тот сказал:
- Да, это я.
- Подите сюда,- позвал Великий Князь старших побратимов.- Ну же, смелее.
Ратибор с Медвежей переглянулись и одновременно шагнули к трону. И в тот же миг Великий Князь сорвался с места, проскочил между ними и махнул мечом, метя в голову Дану. Рефлекторно тот выбросил вперёд свой клинок, но уже летел ему в лицо шипастый кистень, отразить который не было возможности. И тогда из-за спины Дана выскочил Крег, врезался в упыря, сбил его с ног и, падая вместе с ним, воткнул ему под рёбра осиновый кол.
Оба растянулись на мраморном полу.
- Крегуля !- завопила Синеока.
Медвежа одним прыжком оказался у места стычки, одним рывком отбросил далеко в сторону умирающего Великого Князя, не забыв подхватить на лету упавшую с него корону.
- Крегуля, Крегуля,- причитала Синеока, исступленно целуя Крега, а тот лишь бормотал:
- Я жив, родная, всё со мной нормально.
Медвежа поднял их обоих с пола, и на Креге тотчас повис Дан. Кент похлопал их по спинам неповреждённой рукой, а затем быстро чмокнул в щёку Синеоку, которая сделала вид, что ничего не заметила. Вальдес с Альбиной тоже полезли обниматься к общей группе, а Ратибор сказал:
- Нет, ну вы видели ? Крег убил упыря !
- Да какого !- отозвался Медвежа.
- Просто прирождённый убийца,- продолжал Ратибор.- Бери его в сою банду, брат.
- Поздновато. Упыри-то кончились.
А в Великом Князе ещё теплилась жизнь. Большая Тьма застилала ему глаза, и кровь останавливалась в жилах. Никто не слышал, как он бормотал слабым шёпотом:
- Если бы я тогда пошёл сам, а не отправлял подсотника Белу... Если бы сам...
Люди разбегались из тронного зала, чтобы разнести весть о гибели монарха упырей и прихватить себе что-нибудь на память. Медвежа крутил в своих цепких пальцах корону. Она представляла собой золотой обруч с зубчиками, в каждый из которых был вделан драгоценный камень.
Через окна лился слабый свет серого утра сезона дождей. Все собравшиеся в тронном зале любовались игрой камней. При этом каждый думал о своём. Медвежа мысленно признавался себе в том, что боится встречаться со своими людьми. Точно погибли Славиша и Твердила. Из прочих славян остался на баррикаде Мечислав и неизвестно - живой или мёртвый. Ратибор думал о том, как он напьётся, Вальдес пытался придумать, чем соблазнить Медвежу, чтобы он хоть на пару минут дал ему корону. Примерить бы её на Альбину - небось не откажется, хоть она и с мёртвого упыря снята. А у той в голове был сплошной хаос и неверие во всё происходящее. Синеока раздумывала о том, что уже ничто теперь не разлучит её с Крегом, а тот прикидывал, не остаться ли ему в столице насовсем. Кент мечтал о том, как он представит всем свою поселяночку, ну а Дан...
Вот как раз Дан ничего не успел подумать, потому что Медвежа вдруг нахлобучил ему корону на голову и сказал:
- Носи.
- Эй, ты чего ?- Дан сорвал с себя корону.- Умом тронулся ?
Медвежа грубо вырвал корону из рук Дана, оцарапав зубчиками его пальцы, и снова нацепил её на голову бывшего пайка со словами:
- Ты, видать, недопонимаешь чего-то ? Носи, тебе говорят !
- В самом деле, Дан,- вмешался Ратибор.- Без тебя бы ничего этого не было. Кому, как не тебе, её носить ?
- Да хотя бы кому-то из вас,- отвечал Дан, снова снимая корону.- Ну какой из меня царь ? Я и править-то не умею.
- Тебя все знают, а нас - нет,- ответил на это Ратибор.
- И угораздило же меня связаться с этими пайками !- прошипел Медвежа, окончательно теряя терпение.- Править он не может ! А побратимы на что ?!
Он вырвал корону из рук Дана так грубо, что едва не погнул обод, а затем водрузил её ему на голову, пригрозив при этом:
- Ещё раз снимешь - напялю так, что тебе её уже вовек не стянуть. И спать будешь в ней, и мыться, и в отхожее место ходить.
- Перестань кочевряжиться, Дан,- поддержал славян Крег.
- Да что вы все на меня напали ? Дайте хоть подумать.
Но ему и этого не дали. Он снова потянулся к короне; Медвежа подмигнул Ратибору, вслед за чем славяне подхватили новоявленного царя за руки, за ноги и выволокли его на балкон к полному восторгу собравшегося на площади народа.
- Какая красивая и торжественная коронация,- вздохнула Альбина.
И упыри стали мифом.
ГЛАВА ЗАВЕРШАЮЩАЯ
***
С той поры прошло двадцать лет.
Много воды утекло за эти годы, немало изменений произошло в Атлантиде. Росли общины, оживали города. Дворец монарха заполнялся министрами, придворными и слугами.
Дан оказался добрым и справедливым царём. Если и побаивались кого-то в народе, так это Воителя Кента, добившего остатки упырей на юге, а затем весьма жёстко расправившегося с многочисленной бандой мародёров, оставшихся от Большого Джоя.
Ратибора с Медвежей так и не удалось уговорить остаться в столице, но Вальдес, Кент и особенно Крег здорово помогали Дану.
Атлантида возрождалась.
Оказалось, что в стране полно разумных и мастеровитых людей. Развивались ремёсла, Налаживалось строительство, появились даже первые учёные, занимавшиеся, правда, по большей части историей.
Забурлила новой жизнью столица, отстроился и пышно убрался дворец царей Атлантиды. В обиход вводились малопонятные, но пышные церемонии, сочинялись торжественные марши на выход монарха, устраивались балы, которые очень любили Альбина и Вальдес.
Но даже тогда всё ещё подскакивали по ночам бывшие пайки со своих постелей, обливаясь холодным потом, когда во сне им являлись упырские князья и их челядь.
Итак, прошло двадцать лет.
Вечером Дан сидел в своей комнатке - маленькой и уютной - и читал древний трактат, найденный в библиотеке. Вовсю горел жир в светильниках, дождевые капли стучали по окнам.
Давно уже Дан сменил одёжу из мешковины на роскошные наряды, пристрастился к тонким винам и мягким пуховикам. Иногда он ненавидел себя за это и порывался что-то в себе исправить. Но такие порывы с годами становились всё реже.
Отворилась дверь, и в комнате появилась голова шута.
Этого молодого человека однажды привёл один из придворных, сообщив, что шут просто необходим каждому уважающему себя монарху. Дан не любил, когда кто-то дурачился другим на потеху, но под давлением своего окружения вынужден был принять нового придворного.
- Чего тебе ?- спросил Дан.
- Сидишь ?- ответил шут вопросом на вопрос.- А тебя там свергают.
- Ну что ты мелешь ? Поди вон отсюда,- распорядился Дан, оглядываясь по сторонам в поисках предмета, которым не жалко было бы запустить в нахала.
- Да ты сам послушай,- предложил шут.
Из коридора слышался шум, в котором резкой нотой выделялся лязг оружия. Дан выглянул в окно и увидел бегущих по двору стражников.
- Что происходит, скажи толком,- попросил Дан.
- Откуда мне знать ? Мятеж-то против тебя.
- А ты сходи и посмотри.
Шут убрал голову, но тут же снова засунул её в дверной проём.
- Что ещё ?- поинтересовался Дан.
- А вдруг меня там убьют ?
- Ничего страшного, найду себе другого шута.
- Ух, отлегло от сердца.
И с этими словами шут наконец-то убрался.
Теперь, понятное дело, Дану было уже не до трактата.