Салли можно было этого не говорить: она уже знала, что испытывает женщина, ощутившая прикосновение губ Хью Баррингтона. И знала, что такое его объятия. При воспоминании об этом у нее гулко забилось сердце и свело живот. Станет ли она звонить ему? От ответа на этот вопрос зависело все.
Когда Роз нажала на кнопку лифта, Салли резко обернулась.
— Подержи лифт! — попросила она. — Я забыла в кабинете одну вещь, которая понадобится мне на Рождество!
Пока лифт не спустился на первый этаж, Салли держала руку в кармане, сжимая оставленный Хью кусочек белого картона.
— Не забудь позвонить — напомнила ей Роз на автостоянке. — Сообщи, сможешь ли ты поужинать с нами в День подарков[1].
— Не забуду, — задумчиво ответила Салли.
На второй день Рождества Салли гуляла с племянниками в городском парке. Джек бодро нес сумку с хлебом для уток: из-под капюшона стеганого комбинезона виднелись румяные щеки Сэма. Салли поставила коляску, подсадила Джека на скамью и начала помогать ему крошить хлеб для уток.
— Будем кормить их отсюда. Стоять у самой воды слишком опасно.
— И сколько мы можем здесь пробыть? — спросил племянник.
— Мама просила вернуться к четырем. Будем пить чай.
Джек посмотрел на циферблат своих новеньких часов и улыбнулся.
— Хорошо! Значит, у нас есть целый час! Когда маленькая стрелка будет на четырех, а большая на двенадцати…
Салли начинала думать, что не ошиблась с подарком. С самого утра Рождества он спрашивал только о времени. Не потому ли Джекки предложила им отправиться в парк?
— Сходи подыши свежим воздухом, — уговаривала она. — И так целыми днями просиживаешь в душном кабинете. А мы с Дейвом пока вымоем посуду, оставшуюся после ланча.
Салли еще не сказала им о том, что увольняется; для этого не нашлось подходящего момента.
Сэм, выдувавший губами пузыри, внезапно остановился, выпучил глаза от удовольствия и весело пробормотал:
— Гав-гав!
— Нет, Сэм, — поправила Салли, — утки крякают, а не лают.
— Но он смотрит вовсе не на уток. Он видит собаку, — объяснил Джек.
Испуганная Салли подняла глаза. Черный лабрадор, нюхавший оброненный ими кусок хлеба, показался ей знакомым.
— Стэнли?
В старых глазах засветилось узнавание, и животное затрусило к ней, радостно виляя хвостом.
На скамью опустился Хью.
— Вот так встреча! Что, открыли столовую на пять тысяч мест?
Салли поглядела на куски хлеба, лежавшие у ее ног.
— Вообще-то мы хотели покормить уток, но их почему-то так мало…
— Нет, это хлеба много! — пошутил Хью. — Наверное, утки, как и остальные жители Торнгемптона, дремлют после ланча. — Он огляделся по сторонам. — Похоже, мы с вами единственные, кто нуждается в свежем воздухе и прогулке.
— Я думала, вы гуляете со Стэнли только утром и вечером.
— Обычно так оно и бывает. А что, вы пытались звонить мне? — Когда Салли покачала головой, у Хью вытянулось лицо. — Я сбежал от «Звуков музыки»[2]. У нас гостят свояченица с мужем, а они не представляют себе Рождества без Джулии Эндрюс, эдельвейсов и прочей альпийской экзотики. Салли, а вы тоже сбежали?
— Не совсем. Просто у меня сложилось впечатление, что сестра с мужем хотели выставить нас с мальчишками из дому. — Салли повернулась к уснувшему Сэму и Джеку, который снова смотрел на часы.
Хью скептически поднял бровь.
— Не могу себе представить, чтобы кто-то хотел вас выставить.
— Серьезно, Хью? Разве вы не хотели выставить меня из универмага? Когда я принесла заявление, вы были просто счастливы!
— Да, я был счастлив, — тихо ответил Хью, предварительно удостоверившись, что Джек их не слышит, — но это вовсе не значит, что я хотел от вас избавиться. Салли, разве вы не понимаете, что ваш уход сильно облегчает дело?
— Облегчает? Не понимаю.
— Ну, если вы перестанете быть служащей универмага, нам с вами будет легче встречаться. Разве не поэтому вы подали заявление?
— Совсем наоборот, — дерзко ответила Салли. — Я сделала это, чтобы не встречаться с вами! — Она поднялась на ноги. — Пойдем, Джек. Пора домой.
— Но еще нет четырех, — напомнил ей племянник.
— Ты прав, Джек, — подтвердил Хью, неожиданно обретший союзника. — Похоже, у тебя замечательные часы!
Джек гордо вытянул руку.
— Тетя Салли подарила их мне на Рождество. А у вас есть часы?
Хью поднял рукав и показал мальчику плоский позолоченный «Ролекс».
— У-у — протянул разочарованный Джек. — Они просто желтые. А у меня — красные, синие и зеленые!
— Вижу, — добродушно ответил Хью. — Да, никакого сравнения.
Подбодренный последними словами Баррингтона, Джек спросил:
— А ваши часы играют?
Хью покачал головой.
— Увы, нет. А твои, конечно, играют?
Мальчик с удовольствием воспроизвел мелодию и взял Хью за руку. Салли шла позади с коляской.
— А знаете, коляска вам очень к лицу, — любезно сказал Хью, дожидаясь ее. — Кто бы мог подумать, что вы были управляющим людскими ресурсами?
— Я им больше не являюсь, — ядовито заметила Салли. — Вы что, забыли?
— Салли! Перестаньте дуться. Слушайте, а можно угостить Джека мороженым или чем-нибудь еще? Мне бы не хотелось, чтобы родители начали ворчать: вот, незнакомые люди кормят детей сладостями и так далее…
При упоминании о сладостях Джек навострил уши и с надеждой посмотрел на тетку. Когда Салли неохотно кивнула, Баррингтон вручил Джеку монету в один фунт и кивком указал на киоск у ворот парка.
Затем Хью положил ладонь на ее руку.
— Выслушайте меня, — решительно сказал он, — и не перебивайте, пока я не закончу. Как говорят в одной французской комедии, я скажу это только один раз. Сейчас нет времени обсуждать наши отношения; Джек потратит этот фунт в мгновение ока. Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей, Салли. Да или нет?
Салли, вздрогнувшая от одного только слова «любовница», посмотрела Хью прямо в глаза.
— Вы не хотите попробовать товар до того, как заключить сделку?
Не обращая внимания на ее саркастический тон, Хью решительно спросил:
— Это следует понимать как согласие?
Она не ответила и раскрыла объятия Джеку, который бегом возвращался к коляске.
— Я купил себе «Смартис», а Джеку — «Баттонс». Вот сдача. — Джек повернулся к Хью.
— Еще и сдача? Ты ловкий покупатель, Джек. Положи ее в свою копилку.
— Нет! — оборвала его Салли. — Сладости это одно, а деньги — совсем другое.
Хью, явно обиженный ее резкостью, взял сдачу, которую Джек вытряхнул из полосатой варежки.
— Не волнуйтесь, Салли. Я не собираюсь подкупать его и вас тоже, если вы, не дай Бог, так подумали.
Салли, лишившаяся дара речи, беспомощно смотрела на безукоризненно одетого Хью, шедшего по аллее и державшего Джека за руку. Рядом с ними послушно семенил Стэнли. Судя по их оживленной беседе, можно было подумать, что мужчина и мальчик — старые друзья. Когда они вышли из парка, на глаза Салли навернулись слезы.
— Тетя Салли, ты плачешь?
— Нет, Джек, милый. Это просто ветер.
— Нет никакого ветра, — возразил Джек.
— Он дует поверху, и его чувствуют только взрослые, — нашелся Хью и испытующе посмотрел на Салли.
Джек удивленно уставился на возвышавшегося над ним Хью.
— Ну, может быть, — уступил он и взял Салли за руку.
— Тут, Джек, мы с тобой простимся, — сказал Хью, когда компания поравнялась с «рейнджровером». Словно прочитав мысли Салли, он добавил: — Серена изгнала Стэнли из «ягуара».
Когда Джек опустился на корточки и начал гладить собаку, Хью бросил на Салли тревожный взгляд.
— Мне нужно подумать, — ответила она на его молчаливый вопрос. — А потом я позвоню.
— Пожалуйста, — прошептал он, — в любое время. Не потеряли мой номер?
Она покачала головой и слабо улыбнулась, когда Хью бережно коснулся ее щеки.
1
Так в Англии называют второй день Рождества, когда получают подарки слуги, посыльные и т. п.
2
знаменитая экранизация одноименного мюзикла Р. Роджерса и О. Хаммерстейна. В главной роли — Джулия Эндрюс.