Ошеломленный ее последней репликой, Хью потер подбородок. Почему Серена называет его связь с Салли низкой? Салли — красивая и образованная женщина!
— Серена, связи были у нас обоих. Ты забыла, что сама предложила это? Как ты говорила, в компенсацию за мое бесплодие.
Почувствовав издевку, Серена не нашлась, что ответить. Она нервно погасила сигарету и стала ждать продолжения.
— Кроме того, ты говорила — поправь меня, если я ошибаюсь, — что не хочешь знать про других женщин. Если то, что ты узнала, тебе не нравится, вини в этом только себя.
— Не нравится? Слабо сказано, Хью! С другой женщиной я могла бы смириться, но узнать, что ты поддерживаешь связь с белобрысым мальчишкой из овощной лавки, — это уж слишком! Тут любого вывернет наизнанку!
Хью уставился на Серену во все глаза.
— Что ты сказала?
— Не притворяйся, Хью! Я все знаю про твоего дорогого Джулию и его записочки! «Хью, не забывай звонить, если понадоблюсь!» — детским голоском передразнила Серена и потянулась за новой сигаретой. — Могу сказать только одно: если он заставляет тебя платить еще и за детскую мебель для своей сестры, то неизвестно, кто у вас актив, а кто пассив!
Лицо Хью стало темным и грозным. Он шагнул к Серене и остановился в нескольких сантиметрах от нее.
— Очень хорошо, Серена. Если ты хочешь развода, я согласен. Но на твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем выступать с таким обвинением в суде!
— Ха! Не думай, что ты можешь запугать меня, Хью! Я все расскажу о твоих тайных встречах и спрятанных подарках!
— Подарках? О чем ты говоришь?
— Например, о портрете Стэнли. Портрете, который ты спрятал. Скажи спасибо, что я не сожгла его!
— Так же, как сожгла мою собаку и своего ребенка?
Если Хью хотел ударить ее в больное место, то он попал в яблочко. Уничтоженная Серена плашмя упала на то самое королевское ложе, которое несколько дней назад мечтала разделить с мужем.
Открыв дверь спальни, Хью холодно заявил:
— Я уезжаю. Вивьен и Чарлз узнают, почему я это делаю. Конечно, ты можешь сказать им все что хочешь.
— Если ты едешь трахаться со своим золотоволосым Адонисом, попроси его сделать тебе одолжение и составить композицию из сухих цветов для Дебби. Ручаюсь, он не откажет!
Оставив эту реплику без внимания, Хью все объяснил Чарлзу и Вивьен и уехал.
— Вот тебе и раз! Что ты об этом думаешь? — спросил Чарлз, допивая бренди.
— Не знаю, дорогой. Честное слово, не знаю. Но если Хью ушел к другой женщине в сочельник — это серьезно.
— К другой женщине! Это он вам сказал? О Боже, Вивьен, я всегда говорила, что ты слишком доверчива! — На пороге стояла Серена и цепко всматривалась в сестру и зятя, пытаясь понять их реакцию на ранний уход Хью.
— Да, он так сказал, — нервно подтвердила Вивьен. — Сказал, что они встречались друг с другом около года и что это серьезно. Кроме того, он сказал, что ты подаешь на развод.
Голосом, в котором звучала ярость, Серена объявила:
— О да, серьезно! А насчет развода еще серьезнее. Ты бы, Вивьен, тоже подала на развод, если бы узнала, что твой муж гомосексуалист!
Выбравшись из машины Лауры, Салли вдохнула холодный воздух и прислушалась к колоколам, звавшим их на полуночную мессу.
— Чудесно, — промолвила она. — Ясная морозная ночь, звон церковных колоколов и…
— Три тучные женщины, пытающиеся вылезти из одной маленькой машинки, — прервала ее Лаура.
— Салли не тучная, — возразила Марион. — Она на сносях, вот и все.
— Угу. И судя по ее виду, если мы не остережемся, то в яслях вместо младенца Христа будет лежать наш собственный! — Лаура тряхнула абрикосовыми кудрями и посмотрела на Салли. — Ты уверена, что не сделала глупость?
— Абсолютно, — заявила Салли. — Сегодня мы будем праздновать только один день рождения — Иисуса. Может, войдем, пока еще есть свободные скамьи?
Лаура зябко поежилась, подняла воротник пальто и шепнула Марион:
— На всякий случай садись поближе к дверям!
В церкви было чудесно. Все электричество выключили; каждую колонну окружали молочно-белые свечи. Их яркое пламя начинало мигать, когда старинные деревянные двери открывались и пропускали новых прихожан. Рядом с кафедрой проповедника, у центрального прохода, Салли заметила украшенные ясли со слоем соломы и младенцем Иисусом в пеленках. Чувствуя, что слезы жгут ей веки, она с любовью вспоминала о том, как всего несколько часов назад взяла Хью за руку и подвела его к кроватке Стэнли в только что обставленной детской.