Наконец он понял: мягкое и упругое препятствие оказалось одеялом, закрывавшим отдушину погреба. Там слышался чужой говор, звенели шпоры, стучала пишущая машинка. Очевидно, это был штаб батальона, может быть, полка. Румынские офицеры сгрудились у стола над картой, на которой им что-то раздраженно показывал черноусый и давно не бритый пожилой офицер. В углу на корточках сидели телефонисты. Они подозвали одного из офицеров, и тот начал кричать в трубку. Негреба под этот шум вынул из сумки гранату. Одной ему показалось мало. Когда в подвале снова начался громкий говор, он достал вторую, потом третью и связал их вместе. Он собрался было кинуть их в отдушину, но тут зацокали копыта, и к погребу подскакали еще двое. Негреба дал им войти и тотчас же похвалил себя за это: все офицеры в подвале встали навытяжку — очевидно, один из вошедших был большим начальником.
Негреба швырнул гранаты в отдушину и кубарем покатился в бурьян. Часовой крикнул, но в подвале уже раздался взрыв…
Уже рассвело, когда Негреба вышел в тыл переднего края румынских окопов. Он залег в копне и стал выжидать. Промчался одинокий всадник. Он скакал во весь дух, оглядываясь и пригибая голову к шее. Негреба навел на него автомат, но где-то близко пророкотала очередь, и всадник свалился. Негреба обрадовался: видно, рядом прятался еще один наш парашютист…»
Поздней осенью 1942 года была осуществлена еще одна героическая операция, которую справедливо можно назвать настоящим воздушно-морским десантом.
В сводке Совинформбюро от 11 ноября 1942 года сообщалось: «…Летчики Черноморского флота совершили налет на вражеский аэродром. Советские бомбардировщики сделали по 5–6 заходов на цель. Затем появились штурмовики, которые уничтожили прожекторные и зенитные установки противника. Вслед за этим транспортные самолеты сбросили с небольшой высоты парашютистов. Приземлившись, наши десантники подожгли находившиеся на аэродроме самолеты и скрылись. Всего в результате этой операции сожжено 13 и серьезно повреждено 10 немецких самолетов. Отважные десантники пробрались через линию фронта обратно в расположение своих частей…»
Об этом событии И. И. Лисов, признанный летописец советских ВДВ, писал: «…Мне довелось встретиться с одним из участников этой смелой операции В. Л. Гульником, работавшим до войны начальником цеха Майкопского завода им. Фрунзе. Долго ходили мы с Владимиром Леонидовичем по летному полю бывшего военного аэродрома, на котором он и его товарищи когда-то приземлились на исходе дня. Он на всю жизнь запомнил тот десант и мог точно показать места, где приземлялись парашютисты, откуда вели огонь гитлеровцы, где были стоянки самолетов, куда отходил отряд после выполнения задачи. И хотя много лет прошло с той огненной ночи и все вокруг изменилось, Гульник не забыл ничего…
Первой на аэродром приземлилась группа прикрытия, которой командовал младший сержант Г. Чмыга. Огнем из ручных пулеметов и автоматов моряки-парашютисты уничтожили несколько вражеских огневых точек, а главное, отвлекли на себя внимание гитлеровцев, пока другие парашютисты еще находились в воздухе.
На долю десантников всегда выпадает немало передряг. Но далеко не все пережили то, что еще до приземления пережили парашютисты-черноморцы (отряд состоял из моряков-добровольцев), когда уже над целью, прямо над центром аэродрома, в бензобак бомбардировщика ТБ-3 угодил зенитный снаряд.
Нескольких десантников обдало пылающим бензином. Горел смертельно раненный ТБ-3. Горели люди. Самолет резко пошел на снижение. Судьба его была предрешена. Но был приказ, и люди продолжали его выполнять.
Наверное, это было страшное зрелище: подобно факелам, пылающие десантники вываливались из горящего самолета. Сбивая с себя пламя, они летели вниз. Не всем это удалось. И когда раскрылись парашюты, два из них сгорели в воздухе, подписав двум десантникам смертный приговор.
Остальные, роняя искры, опускались вниз. Все небо было перекрещено светящимися трассами свинца. Рвались зенитные снаряды. Слепя глаза нестерпимо ярким светом, метались лучи прожекторов.
К счастью, огненные десантники приземлились рядом с самолетами, и гитлеровцы не решились стрелять в них, чтобы случайно не поджечь свои машины. Об этом позаботились сами десантники.
— Мы знали, что будет трудно, — рассказывал ветеран, — но мы сознательно шли на это. Ко мне подбежали несколько парашютистов, и мы бросились к самолетам. Пробивали топориком отверстия в крыле или фюзеляже, закладывали туда термитные шашки и гранаты и отбегали в сторону. Несколько секунд — и взрыв, самолет в пламени… Особенно ловко и умело действовали Николай Козин, Александр Капустин, Яков Фрумин, Василий Перепелица. Каждый из них успел поджечь не один самолет…