— Мэгги? — позвал голос из-за двери.
Мне не надо было оглядываться, чтобы увидеть, что это Марк стоял на пороге погруженной в сумерки комнаты. Он был последним человеком, которого мне хотелось бы видеть. Если я не буду двигаться, возможно, он уйдет, не заметив меня. Но это было глупо, так как моя фигура отчетливо вырисовывалась на фоне потухающих углей.
— Так это ты, Ева, — сказал он спокойно и вошел в комнату. — Я слышал, что ты здесь, но я не мог до конца поверить, что ты вернулась.
Я не сказала ни слова, пока он зажигал лампу, помешивал угли в камине и подбросил еще углей. Я зажмурилась от внезапного света и вынудила себя взглянуть на него, когда он повернулся от камина. Я была не права, когда думала, глядя на него из окна моей комнаты, что он не изменился за эти два года. Его волосы так же отливали золотом в свете огня, как раньше, но он казался более худым, чем я его помнила, и кроме того, в его облике чувствовалось какое-то напряжение, что было новым. Насмешка в его невыносимо голубых глазах была та же, тем не менее, и та же манера поддразнивать, которую я раньше воспринимала как добродушное подшучивание.
— Что за время ты выбрала, чтобы вернуться, Ева, дорогая! — сказал он и грациозно опустился на софу напротив меня. — Какого черта ты собираешься этим выиграть?
— Мне нечего тебе сказать, — ответила я ему твердо. Он вытянул свои длинные ноги и облокотился на подушку, чтобы лучше рассмотреть меня.
— Ты выглядишь несколько иначе, — сказал он. — Менее удивленно и доверчиво. Старше, я думаю. Это тебе идет, должен сознаться. Но ты опоздала, знаешь ли. Я полагаю, что Мэгги уже сказала тебе, что Джастин бросил жребий и выиграл Алисию и все такое. Джастина разозлил твой приезд, конечно. Он не хочет оскорблять Алисию. Мы все хотим, чтобы она вошла в семью, знаешь ли. Или ты не знаешь?
— Мне нет дела до того, что вы все хотите, — сказала я. — Уйди и оставь меня одну.
Он не шевельнулся, но его лицо с довольно-таки тонкими чертами осветилось ангельской улыбкой, которую я так хорошо помнила. Как много сердец он разбил своей предательской ангельской улыбкой? Хотела бы я знать. Мое сердце было в безопасности, но не мое раненое естество. Но все изменилось теперь. Я не должна его бояться.
Он продолжал наблюдать за мной, очевидно, размышляя. Он всегда был непомерно любопытен и готов использовать все, даже жестокие способы, чтобы получить ответ на вопросы, которые озадачивали его. Моя попытка игнорировать его только развеселила и заинтриговала Марка.
— Что ты надеешься выиграть, приехав сюда? — повторил он. — С помощью денег Алисии Джастин может помочь тебе устроиться гораздо лучше. И если бы ты не раскачивала лодку…
Я вскочила и встала перед ним, я так же легко вышла из себя, как и прежде.
— Я не хочу никаких сентенций! Ты никогда не поймешь, почему я приехала. Даже через тысячу лет. В любом случае, я уезжаю завтра утром. Так что нам нечего обсуждать — совершенно нечего!
Он выслушал мою тираду, даже не потрудившись встать, а его сладенькая гадкая улыбка не исчезла.
— Они поместили тебя в Голубую комнату для леди, не так ли? Дейсия на противоположном конце. Ты должна познакомиться с ней, прежде чем уехать. Я рассказал ей о тебе, знаешь ли.
В Марке было что-то, что заставляло меня не только сердиться, но и чувствовать себя неловко. Даже в тот ужасный момент, когда я не думала ни о чем, кроме того, как наказать Джастина, я немного боялась Марка. И все мои опасения подтвердились. Теперь в этом внутренне напряженном, постаревшем человеке чувствовалась еще более глубокая угроза. Я встала и направилась к двери. Он меня не удерживал. Но прежде, чем я дошла до коридора, ведущего в мою комнату, мне преградили путь Нелли с подносом с ужином и секретарь Мэгги, которая шла за ней. Мисс Дэвис улыбалась мне, а Марк вскочил и подвинул стол к огню так, чтобы Нелли было удобно поставить поднос.
— Я хотела убедиться, что у вас есть все, что вам надо, миссис Норт, — начала Кэрил Дэвис, ее голос теперь приобрел тональность, необходимую в обычном разговоре, так как она уже не читала лекцию. — Подумать только, не узнать вас, когда вы присоединились сегодня днем к туристам! Когда мне миссис Грэхем сказала об этом, я была в шоке оттого, что не смогла приветствовать вас должным образом.
Марк подмигнул мне.
— Я надеюсь, что вы сделали все, чтобы уж теперь не ударить в грязь лицом. Я убегаю и оставляю вас обедать с миром. У меня и так много дел со всем, что произошло в мастерской Джастина, да и охрану надо расставить на ночь. Баиньки, моя дорогая, — Марк любил поиздеваться над ханжами.
Нелли была настороже, как всегда, и она видела мое лицо. Она склонилась надо мной:
— Суп горячий и придаст вам силы, мисс Ева. Съешьте все до последней крошки, а я принесу вам бутылку с горячей водой в постель, как я это делала раньше. Еще не настолько холодно на улице, чтобы делать это, но я помню, как вы любили, чтобы у вас в постели была такая бутылка, и теперь я вам тоже принесу. Ешьте, пожалуйста.
Она смотрела на меня так приветливо, что у меня на глаза навернулись слезы, и я вынуждена была их сморгнуть.
— Я попытаюсь, — и, обращаясь к мисс Дэвис: — Спасибо, со мной все в порядке. Вам не надо беспокоиться.
Нелли поспешно вышла, но мисс Дэвис не спешила. Я пододвинула стул поближе к столу и зачерпнула полную ложку супа, надеясь, что она вскоре уйдет. Вместо этого она стала слоняться по комнате, повернула горшок с азалией, чуть-чуть поправила картину на стене, расправила угол покрывала — делала какие-то ненужные движения, чтобы иметь повод задержаться в комнате. Я с трудом могла глотать, но все же продолжала есть суп, чтобы только не видеть ее.
— Я полагаю, вы слышали, что случилось в мастерской мистера Джастина? — сказала она наугад, нащупывая тему для разговора, так как я вызывала у нее неимоверное любопытство. — Это совершенно ужасно. Разбиты все пробирки и бутылочки, вся его работа испорчена. За эти недели это уже третий раз кто-то проникает в мастерскую. Говорят, что он добился определенных результатов, и мы боимся, что кто-то пытается остановить его или же даже украсть то, что ему удается сделать.
Последние слова действительно заинтересовали меня.
— А что он пытается сделать?
Она взглянула на меня слегка застенчиво.
— О, это нечто, о чем нам нельзя говорить, миссис Норт. Не то, чтобы мы знали что-то. Честно. Но по тому, как он ездит, испытывая эту свою новую машину, мы чувствуем, что это нечто совершенно из ряда вон выходящее. Даже взглянув на машину, вы поймете, что она необычна. Хотя, конечно, никто из нас не может это по-настоящему понять, не так ли? Миссис Грэхем ужасно беспокоится о нем теперь, а тут еще дополнительное беспокойство… — Она внезапно замолчала, но смысл ее замечания и так был ясен. Дополнительным беспокойством была я.
— Вы не должны утруждать себя, я завтра утром уезжаю, — сказала я резко.
У нее хватило совести покраснеть.
— Пожалуйста, ужинайте. А я, действительно, прошу извинения за то, что не узнала вас этим утром. Хотя, как мы могли знать…
Наконец она ушла, а я положила ложку и уставилась на еду на подносе. Все, что я хотела, это кусочек хлеба с маслом, и хорошо бы к нему чашечку крепкого американского кофе. Но я сидела, положив руки на колени, а вся моя энергия окончательно испарилась. Откуда мне взять силы, чтобы преодолеть долгий путь наверх в противоположное крыло, я не знала. На меня снова накатывалась онемелость, и, возможно, лучше быть застывшей, чем чувствовать, чем осознавать тот факт, что Джастин потерян для меня навсегда и это неизбежно. Его предстоящая женитьба на Алисии была делом решенным, и только Мэгги, подогреваемая Найджелом, который не знал всех обстоятельств, питала слабые надежды в связи с моим появлением здесь. Мэгги была прирожденным оптимистом, она верила, что может избежать неизбежного, даже если все шло самым наихудшим образом. В конце концов, ей не было необходимости оставаться в Атморе и делить его с Алисией, когда Джастин женится на ней. Найджел Бэрроу увезет ее в свой дом, который станет и ее домом. Она это вполне заслужила.