— С какой стати? — спросила я резко. — Если фигура не в фокусе, почему ты можешь быть уверена, что это старик Даниэль?
— Я думала, придет ли это тебе в голову. — Алисия пересекла комнату и подошла ко мне. — Ты уверена, что никого не видела там, когда фотографировала развалины?
— Я не видела никого, пока Даниэль не заговорил со мной, — сказала я. — Но если в фигуре нельзя распознать старика, то, таким же образом, и никого другого.
— Ты ошибаешься! — Алисия подошла еще ближе ко мне и понизила голос. — Я сразу узнала того, кто был на снимке.
— Тогда кто это?
Теперь в ней не осталось ни капли обольстительности. Она некоторое время колебалась, нервно поигрывая кольцом на руке, наконец, решилась.
— Человек на снимке не мужчина, — сказала она мне наконец. — Это женщина в брюках, пиджаке и охотничьей кепке, которые я видела на ней много раз в конюшне, когда в Атморе держали лошадей. Человек на твоем снимке — Мэгги Грэхем.
Я застыла пораженная.
— Мэгги не было в руинах вчера! Чуть позже я увидела ее в шахматном саду вместе с Джастином.
— И ты уверена, что она была там все это время? Ты уверена, что она раньше не была в лесу?
Конечно, я не была уверена, но мне не нравилось то фантастическое предположение, какое она сделала относительно Мэгги.
Я покачала головой.
— Если то, что ты сказала, правда, Мэгги единственная, кто должен иметь негатив.
Я быстро схватила негатив, пока им не завладела Али сия.
— Ты думаешь, Джастин поблагодарит тебя за это? Ты думаешь, он будет доволен, если ты расстроишь Мэгги и напугаешь ее?
— Напугаю ее? Почему она должна испугаться? Даже если она была там и видела Даниэля, то какое это может иметь значение?
Алисия напряженно улыбнулась.
— Возможно, ты действительно настолько глупа, что не видишь, что она может оказаться впутанной в историю.
— Нет никакого впутывания! — воскликнула я. — Если Мэгги была там, когда я встретила Даниэля, это определенно ничего не значит. Но если есть что-то, что надо сказать, надо дать Мэгги шанс сказать это.
Алисия сделала жест отчаяния и отвернулась от меня, желая только одного — как можно скорее избавиться от упрямой посетительницы.
Я вышла в фойе и позвала Марка. Он и Дейсия сразу же подошли ко мне. Они выглядели явно довольными друг другом, после того как недолго пробыли наедине.
— Я готова ехать, — сказала я.
Марк вопросительно посмотрел на меня и вошел в гостиную. Я услышала, как Алисия сказала:
— Вам лучше уехать теперь.
Он вышел и помог нам надеть пальто, Алисия больше не появлялась.
Как только мы оказались в машине, Дейсия начала допрашивать меня.
— Что случилось? Что она сказала? Почему она из этого делает секрет?
— Она не думает, что это Даниэль на снимке, — сказала я. — Она хотела, чтобы я оставила негатив ей.
Марк ничего не сказал, но Дейсия нетерпеливо заерзала.
— Кто это, как она думает? Зачем он ей, если на нем не ее старый друг?
— Давай не будем об этом говорить, — сказала я сухо. — Я уверена в том, что она права, и это не имеет никакого значения.
Дейсию распирало любопытство, и она не могла легко сдаться. Она бы продолжала засыпать меня вопросами, если бы Марк резко не остановил ее.
— Пусть будет так, — сказал он. — Ева права. Сейчас это определенно не имеет значения.
Сидя между нами, Дейсия скрючилась и надула губки. Мы ехали молча. Нам в лицо дул холодный ветер, а свет фар выхватывал из темноты часть пути впереди. Пока мы ехали обратно в Атмор, я мучительно раздумывала над одним вопросом. Надо скорее сделать еще один отпечаток с этого негатива. Я все еще не верила Алисии, что это была Мэгги. Тогда почему она сказала, что это не Даниэль?
К тому времени, когда мы приехали в Атмор, я окончательно закоченела. Я первая выпрыгнула из машины и побежала по ступенькам к двери, чтобы Дейсия не могла догнать меня.
В гостиной горел свет, Мэгги услышала мои шаги и подошла к двери.
— Марк вернулся? Алисия Дейвен только что звонила. Она хочет, чтобы он позвонил ей.
— Он ставит на место машину, — сказала я и побежала к лестнице.
Мэгги подошла ко мне и схватила меня за руку.
— Я знаю, где ты была. Марк сказал мне, что Алисия хотела взглянуть на снимок, который ты сделала вчера в руинах. Ты показала ей его?
Она так крепко сжала мою руку, что мне было больно. Мне не захотелось убегать. Я спустилась так, чтобы мои глаза оказались на уровне ее глаз, пытаясь понять их выражение.
— Кто-то унес снимок из моей комнаты, — сказала я ей. — Но у меня остался негатив, и его я показала Алисии.
Мэгги, должно быть, поняла, как крепко держала мою руку, и она резко отпустила ее.
— Что сказала Алисия, когда увидела его? — спросила Мэгги.
— Что на фото не Даниэль, — сказала я, не отрывая взгляда от ее лица.
— Кто, она думает, это был? Я немного заколебалась.
— Она хотела, чтобы я отдала негатив ей, но я отказалась.
— Кто? — повторила Мэгги. — Скажи, чего добивается эта женщина!
Снаружи донеслись смех Дейсии и голос Марка. Я наклонилась к ней.
— Алисия сказала, что на фото — ты, судя по кепке на голове.
Мэгги оставалась совершенно спокойной, и ее взгляд ни разу не избежал моего.
— Что она имеет в виду? Неужели она думает, что я пошла туда и столкнула эту стену на беднягу старика Даниэля? Какой абсурд!
Как бы то ни было, я почувствовала облегчение. Действительно, это было абсурдно. Смешным было даже говорить об этом с Мэгги. Алисия пыталась напустить какого-то туману. А если она так хорошо знала, что в кадр попала женщина, возможно, это была сама Алисия, и ее я запечатлела на снимке. Это объясняло ее беспокойство и желание завладеть негативом.
— Возможно, я догадываюсь, кто в действительности на фотографии, — сказала я. — Хотя я не знаю, что с этим делать.
Дейсия подошла к двери, а я, чтобы избежать дальнейших расспросов, побежала по лестнице, а затем по коридору к своей комнате. Как и Алисия, я хотела, чтобы все, что мне надо, было поблизости. Это желание укрыться где-то могло быть вызвано страхом перед окружающим миром. Я подумала, что может так пугать Алисию и почему она так упорно твердила мне о ее многолетней дружбе со стариком Даниэлем. Даже если я поймала Алисию в кадр своего случайного снимка, я не могла понять, что конкретно это может значить. Конечно, я сделаю скоро другой отпечаток, чтобы можно было изучить его более тщательно. Возможно, если я увеличу его, это даст мне ответ.
Вечерняя темнота вселяла в меня беспокойство. Слишком многое, что могло быть ключом к разрешению загадки, скрыто как здесь, так и в Гровесэнде. И все это еще больше пугало меня. Если бы я только могла свободно и естественно пойти к Джастину и выложить все эти клочки сомнений и догадок перед ним, возможно, он смог бы из этого что-то извлечь. Но у него не было ни малейшего желания видеть меня, и он, конечно, не потерпел бы никаких расспросов об Алисии.
Я плотно закрыла окна шторами, разожгла огонь в камине и уселась на коврик перед ним, закутавшись в голубой халат и надев на ноги меховые тапочки. Я долго смотрела, как огонь лизал угли, как они разгорались, краснели, затем чернели и потухли. Я прислушивалась к завыванию ветра в моей башне. Казалось, была только одна тоненькая нить надежды в том, что произошло в Гровесэнде. Если Алисия была обеспокоена моим присутствием до такой степени, что попросила Марка привезти меня в Гровесэнд, она, должно быть, не была полностью уверена в своем будущем с Джастином. Это было все, что я могла пока понять. И, во всяком случае, я не растерялась окончательно в этой последней встрече с ней. Возможно, я немного начинала учиться, но еще очень немного.
Я услышала, как к воротам подъехала машина, и подумала, кто это еще мог отсутствовать в эту темную ветреную ночь. Погасив свет, я слегка раздвинула шторы, так чтобы видеть мастерскую и гараж. Я увидела, как к гаражу повернула машина. Собаки начали лаять, но скоро по команде замолкли. Это был кто-то свой или сторож, который не захотел оставлять машину за воротами. Я увидела, как человек, успокоивший собак, вышел из-за деревьев и попал в свет фар. Марк Норт. Я увидела, как он подошел к дверце машины и после непродолжительной приглушенной беседы, отошел. Машина развернулась, сверкнув белым боком. Свет из гаража выхватил водителя. Им оказалась Алисия Дейвен. Она поехала к выходу. Их встреча носила некоторый оттенок секретности, однако не было принято достаточных мер предосторожности. Любой мог их увидеть.