– Доброе утро, Мириям! – Элис ласково позвала девушку, которая была занята рассматриванием чего-то в большом микроскопе.
– Удивительные гены, – ответила та. – Они мутируют прямо на глазах. – Он развивается в тысячи раз быстрее, чем наши дети в утробе матери. – и она восторженно улыбнулась Элис.
– Кто он?
– Ну, он, этот самец, который у нас в Атмосфере.
Мириям была одинока и жила одна в своей огромной квартире, оставленной ей родителями.
– Самец! – огрызнулась Элис.
– То есть он и сейчас в процессе развития? – наконец, и она поняла, о чем говорит Мириям.
– Да! Но внешне он не меняется, зато внутренне происходят огромные изменения. Такое впечатление, что он приспосабливается к нашей среде.
– Какого черта тогда его хотят уничтожить! Значит, связь с ним есть, раз ты это видишь, – и Элис уже хотела бежать и сообщать об этом Командиру, но Мириям ее остановила.
– Это не подтвержденные данные, – вдруг серьезно сказала она.
– Но ты же видишь? – уже громче и недовольно сказала Элис.
– Я вижу, а они нет, – ответила Мириям и показала глазами на многочисленных роботов, которые также, как и она, исследовали что-то под огромными микроскопами.
– Для них это ничего не значащие хаотические движения, – Мириам опустила глаза.
И Элис закусила губу. С недавних пор в Секторе научных исследований были установлены различные протоколы, по которым теперь принимали данные и результаты. Вся информация должна была пройти и быть принятой беспристрастными биокомпьютерами, недавно приобретенными их базой у их же Центра. И Элис это казалось странным.
Связь с его сородичами тоже не установлена, – продолжала Мириям. – Билли бьется над этим до сих пор. Но все приборы молчат. Два раза были получены непонятные сигналы, но биокомпьютер расшифровал их как сигнал от неорганических веществ. А почему неорганические вещества не могут быть живыми?! Эта фракция в правительстве продавила-таки своих биороботов, и теперь мы все связаны по рукам и ногам.
Элис не дослушала и побежала в Сектор установления контактов с внеземными цивилизациями. Там работал их одноклассник и общий друг Билли.
– Билли!
– А, Элис! Привет! – Билли улыбнулся своей замечательной улыбкой. – Вот пытаюсь дома расшифровать кое-какие сигналы. Но если они были получены от неорганических существ или веществ, то это может не увенчаться успехом.
– Билли, – у меня осталось меньше, чем полдня.
– Я сожалею, Элис, но вряд ли у меня получится чем-то помочь за такое короткое время.
– Вот опять! – и Билли, схватив Элис за руку, бросился с ней в глубину мало-освещенного зала. Там на большом экране начали появляться точки, эти точки постоянно двигались, запутывались в непонятные линии и чертили неправильные формы, создавая хаос. Элис посмотрела на экран. Ее взгляд сосредоточился на таинственных хаотически перемещающихся точках, создающих странные узоры на экране.
И вдруг она поняла, что точки строят гармоничный хаос.
– Гармония, она ощущается, она чувствуется! – подумала девушка. – Это как на той картине, которую показывал нам когда-то художник. Если посмотреть поближе, то кажется, что в них нет симметрии, порядка и смысла. Но если лицезреть картину в целом, то создается ощущение гармонии. Причем через некоторое время начинает казаться, что эта гармония обволакивает тебя и втягивает внутрь картины.
– Билли, но это же разумные рисунки! – воскликнула Элис.
– В смысле? – недоуменно ответил Билли, – Что в них разумного? Мы уже прикладывали к ним все законы физики и математики, а также подключали нано биологию. Ничего не можем расшифровать.
Элис! – вдруг услышала она знакомый голос у своего уха. – Они знают, что ты бегаешь в поисках доказательств в пользу Существа. Они хотят отключить его раньше, чем ты об этом узнаешь! – это был Рэм.
Элис резко рванула с места и побежала в Сектор с Атмосферой. Но она побежала не прямо к Сектору, а в сторону от него. У Элис был «свой» вход в Сектор, о котором никто не знал. Даже Рэм. Она сама сделала этот вход, когда была еще совсем в начале «пути» в этом Центре, и видела, как уничтожаются доказательства внеземной жизни. Она тогда следовала всем приказам начальства и не смела ослушаться. Но сердцем чувствовала, что придет час, и ей этот вход понадобится.