В один момент я наткнулся на особо густую заросль, от которой меня пружинистой силой отбросило назад.
— Да что такое!? — я уже ничего не боялся. Был слишком перевозбуждён. — Что ты от меня хочешь!?
Самка склонила голову, в зелёном кустарнике она была совершенно не заметна, и смотрела на меня с каким-то совершенно непонятным выражением в глазах.
— Слушай, — я пытался отдышаться, — свали-ка ты так, как обычно от меня сваливала. Без шума и лишних уговоров.
Самка задумчиво склонила голову в другую сторону. И смотрела на меня, как на очень заинтересовавший её вид муравья.
— Короче, — взорвался я, — делай что хочешь, но времени у меня мало.
Я уверенно направился мимо неё. Она меня не тронула.
Этот инцидент я мгновенно отодвинул на задворки памяти. Не тронула — ну и ладно. Не привыкать. Час у меня занял бег сквозь кустарник. Места я уже примерно узнавал и сразу приготовил свою кочергу. Не думаю, что противник оставил пленников без присмотра.
Мозгов у меня хватило не вылетать в безумной ярости из кустарника, а изучить ситуацию не демаскируя себя. Конвоя я не увидел. Не было. А вот Антонович с Мией, будто и не проходило нескольких дней, сидели связанные и прислонённые друг к другу спинами. Минут пять я всматривался в окрестности, пытаясь найти подвох, но заметил только, что глаза у моих союзников какие-то остекленевшие и широко раскрытые.
Понимая, что с минуты на минуту могут вернуться противники, я сжал кочергу и осторожно вышел из зарослей. Первое, что я заметил, поднявшись в полный рост, это два кровавых куска фарша на ярком жёлтом песке. Я застыл, размышляя, стошнит меня или нет.
Первой опомнилась Миа:
— Петя! Очнись! Развяжи нас!
Меня будто молнией ударило. Я выхвати свой нож, подскочил к пленникам и в течении нескольких секунд перерезал верёвки.
— Как вы?
— Нормально, — ответила Миа, — надо быстрее бежать отсюда.
Она подскочила к куче рассортированного барахла, оставленного противником, выкопала оттуда какие-то вещи, подбежала в одной из куч нашинкованного мяса и нашла в нём катану.
— Кто их так? — невольно содрогнулся я.
— Самка.
— Давайте отсюда уйдём. — Антонович такое живодёрство явно видел впервые, и голос его был просто невменяемым.
Мы все на момент замолчали.
Куда уходить? Единственный путь — это проём в скалах, вымытый ручьём. Но именно туда и направились все оставшиеся враги.
— Я знаю, — внезапно нарушил мёртвую тишину я, — путь есть. Только я не знаю, куда.
— Да хоть куда! — повысила голос Миа к чему-то прислушиваясь. Ох, не любил я её слух.
Я нащупал связку пластиковых бутылок, которая болталась у меня за спиной, сорвал её и бросил Миа:
— Воды надо набрать. Возможно, это спасёт нам жизнь.
— Какая вода!? — застонала Миа. — Они уже возвращаются.
— Делай, что говорю! — Рявкнул я. — Антонович! Беги к Нижнему озеру. Мы тебя догоним.
— Ага, — только и сказал сосед.
— Что бы ещё взять? — Я перебирал наше бывшее барахло. — Верёвки… цилиндр непонятный… котелок…
— Петя! Пора бежать. — Миа тревожно топталась с ноги на ногу.
— Значит побежали. — Тут уже и мои нервы не выдержали.
Антоновича мы и сами не заметили, как догнали. И естественно он наш бег замедлил. Вначале сосед не сдавался, хоть и отставал, но всем своим видом показывал, что всё у него нормально, и что бежать в таком режиме он сможет ещё очень долго. Миа постоянно обеспокоено оглядывалась назад.
— Близко? — почти шёпотом на бегу спросил я.
— Очень.
Антонович не слышал слов, но смысл понял. Смысл того, что он может погубить всех. Лицо его стало не то, что красным. Багровым. Но он не сдавался.
Мы уже выбежали на пляж, и нам уже было видно Нижнее озеро, как Антонович упал на колени. Он ничего не мог нам сказать. Только плакал от бессилия, схватившись руками за грудную клетку.
— Петя, — наконец вымолвил он, — я больше не могу.
И снова залился рыданиями. Я даже не думал, что такой сильный человек способен на такое. И ещё больше мне не хотелось такого человека бросать.
— Пошли, — Миа схватила меня за руку, — ты же сам всё понимаешь.
Антонович пытался встать. Краснел, пыхтел. Из его глаз лились слёзы, но даже не психологу было видно, что в последние минуты бега он вложил всё, что у его организма было в загашнике.
— Антонович, — я, в последнем порыве подскочил к нему и сжал его кисть в рукопожатии, — ты держись. Они всё равно тебя убивать не станут. А мы за тобой вернёмся. Обещаю.