Метров через триста (ориентировочно — расстояния в этом каменном саду замерить было довольно сложно) ручей исчез в камнях. Я вернулся, чтобы более внимательно осмотреть, куда он делся, и обнаружил, что он, говоря прямыми словами, попросту уходил, а если быть более точным, выходил из-под земли между двух валунов. Занятно.
Никогда не умел ориентироваться по солнцу, но если Миа не врала, и я на острове, опасности заблудиться не было. И я, собственно говоря, пошёл, куда глаза глядят. Растительности и вправду видно не было, да и как она могла вырасти на поверхности этих валунов? У нас, на Земле, на камнях могут расти мхи, но только в относительно влажном климате, тут не наблюдавшегося. Изредка между валунов попадались полянки песочка — видно ветер и солнце искрошили острые края камней, крошки ссыпались в удобные места и образовали такие пляжики. Здесь тоже ничего не росло — видно климат здесь был весьма иссушающим и выпаривал из таких пляжиков влагу мгновенно.
Хотя пресная вода в избытке имеется около ручья, но и возле него тоже ничего не росло. Впрочем, неудивительно, учитывая ненормальные свойства этой воды. Если от неё образуются кристаллики льда, то что можно говорить о растениях.
В своих размышлениях я не смотрел вперёд, только под ноги, перебираясь с одного валуна на другой и, поэтому, не заметил, как вышел на самую высокую точку рифового гребня. В себя меня привел грохот прибоя, внезапно откуда-то взявшийся порыв горячего и влажного ветра, да гам птиц. Я поднял глаза, и чуть не свалился с валуна, на который только что взобрался. Впереди, насколько мне хватало взгляда, простиралась тёмно-синяя морская гладь. Внизу, метрах в ста, морские волны с шумом бились об отвесную скалу. Среди всего этого метались сотни птиц разного вида и сорта — ныряли в воду, вероятно за рыбой, ссорились друг с дружкой, крякали, каркали и орали. Открывшееся бесконечное пространство влило в мою кровь такую порцию адреналина, что коленки мои задрожали, и я уселся верхом на валун.
— Ну, попал, — прошептал сам себе.
Ещё раз покрутил головой — слева валуны громоздились всё выше, образуя, в конце концов, скалу приличной высоты — не пройдёшь. Справа — всё тоже каменное безобразие. Обратив внимание, на проносящуюся около меня птицу с рыбиной в клюве, невольно подавился слюной. Вот бы научиться приручить их приносить рыбу человеку. Или привязать такому баклану верёвку к лапам и рыбу забирать. Не выйдет. Верёвка слишком длинная нужна, да и птица с верёвкой рыбу ловить не будет — начнёт биться в истерике, пока дух не испустит.
Птица опустилась на один из валунов в паре десятков метров от меня и принялась за завтракать. Сволочь. С завистью наблюдая за ней обнаружил, что валун, на котором она проводила приём пищи, по цвету отличается от остальных. Вероятно, она здесь не только ест, но и гадит — любимый, так сказать, с детства валунчик.
Я поднял с земли камешек поувесистее, и примерялся. Далеко. Оставив вещи на земле начал подбираться к птице. Не тут то было — баклан ближе двадцати метров меня не подпустил — зажал в клюве недоеденную рыбину и взлетел в воздух, легко увернувшись от моего камня. На бесплодные попытки сбить какую-нибудь другую птицу я потратил около двух часов — несколько раз попал, однако заметных повреждений причинить не смог. Максимум, чего я добился — это половина недоеденной рыбки, которую уронила одна из птиц, уворачиваясь от моего камня. Я её съел с костями. Пока пережёвывал, обнаружил в теньке между двумя валунами тёмное пятнышко. В нём оказался десяток маленьких (с перепелиные) яиц. Подумав, съел их со скорлупой.
Разбирая содержимое мусора, из которого было сложено гнездо, увидел какие-то странные насечки на камне рядом. Треугольнички, квадратики и палочки явно были высечены человеческой рукой. Подумал над этим ребусом, да кинул.
Оказалось, за время моей не совсем удачной охоты, я отдалился от оставленной одежды на порядочное расстояние, и мне понадобилось ещё несколько часов, что найти её в этом царстве усохших кораллов. Интересно, как они попали на такую высоту — ведь они должны были расти в море. Может быть, когда-то уровень океана на этой планете был значительно ниже. Когда я, наконец, обнаружил свои вещи, почувствовал сильную жажду, и мне снова пришлось идти к ручью. Напился ледяной, до ломоты в зубах, воды, плеснул её на плечи, чтобы охладить разогретый организм, и сел думать над дальнейшим моим существованием.