— Ты и правда думаешь добыть рыбы на всех?
В его тоне прозвучало несколько скептическое отношение к подобному подвигу. Мато описал широкий полукруг вытянутой плашмя рукой.
— На всех и даже больше!
— Тогда ты действительно великий чемпион!
В знак восхищения он долго качал головой, затем отвинтил крышку жестяной банки, достал три толстые мятные конфеты и преподнес Мато. Одну клейкую конфету Мато положил себе в рот, а две другие, для Техины, зажал в руке и вышел из лавки.
Луна освещала угол большой циновки, разостланной прямо на земле. На ней, рядом с Мато, спала Техина. Она положила руку на одну из подушек, между которых пристроила Матаоа.
Мато открыл глаза, отбросил ватное одеяло и бесшумно поднялся. В соседней хижине кто-то храпел: быть может, Моссиу, отец Мато, или его мать, Роти, но вероятнее всего, Тао, младший брат Мато, холостяк. Должно быть, Tao очень устал за последние дни, так сильно храпят, когда тело изнурено.
Тао тоже нырял за раковинами, но ему было далеко до старшего брата. После возвращения лодок и сортировки раковин Мато был еще бодр и шел в бараки играть или беседовал до поздней ночи, в то время как глаза Тао сразу начинали слипаться, и он отправлялся спать, порой даже не имея сил подкрепиться едой. Во время охоты под водой Мато добывал трех рыб там, где Тао брал не больше одной. Тем не менее Тао не завидовал старшему брату, наоборот, он восхищался им и, где мог, превозносил его достоинства. Тао был хорошим братом и добрым парнем. Вчера, узнав, что Мато нужно наловить много рыбы, он предложил свою помощь, но не настаивал, когда Мато выразил желание поохотиться один. Разве не было естественно, что отец отправляется на ловлю в честь сына по случаю большого тамаараа, прославляющего его рождение?
Мато приподнял сплетенный из пальмовых ветвей полог, который опускали на ночь, и вышел. Достигшая своей второй четверти луна благоприятствовала Мато: она озаряла нежным светом эту часть лагуны. Мато посмотрел на звезды. В его распоряжении оставалось еще два часа до наступления дня. До рассвета он бы мог поспеть на место, где наверняка сумеет наполнить пирогу татихи, параи и ихии[7].
При слабом свете сумерек рыбы менее пугливы, и тогда их легче брать, чем днем, когда яркие солнечные лучи пронизывают воду. Например, татихи, уплывающую днем при приближении человека, после захода солнца можно спокойно лучить острогой. Какая вкусная рыба татихи, лучше ее нет! Мато знал место, где целые косяки вьются вокруг коралловых гряд. Но на этот раз речь шла не об обычной охоте. Нужно было привезти лучший улов в своей жизни. Мато положил длинную острогу и другую, поменьше, приготовленные еще вчера, на дно лодки и поволок ее к фосфоресцирующей воде. Стараясь не наступить на маленькие раковины, выброшенные на песок после сортировки, он спустил лодку на воду, вскочил в нее и несколькими сильными ударами весла отогнал от берега.
Убедившись, что он достиг лучшего места, Мато завел пирогу в проход между двумя выступающими из воды коралловыми грядами и бросил якорь — камень из звездчатого коралла на пеньковой веревке. Луна постепенно бледнела, скоро на небе займется день. Он промыл и приладил очки, взял большую острогу и погрузился в воду. В темной глубине взгляд охотника скользнул по коралловой стенке, неожиданно обрывавшейся в нескольких метрах от него. Приближался смутно различимый косяк та-тихи, но Мато уже заметил внизу, в гроте, голову большой горбатой рыбы — мары. Неужели она еще спит? Он медленно опустился и, оказавшись на одном уровне с гигантской рыбой, быстро выбросил руку. Мара рванулась вперед, но тут же, обессилев, упала на коралл. Мато хорошо прицелился: острога попала в голову немного ниже горба, удар был смертельным. Чтобы освободить тело рыбы, Мато отломил несколько ветвей древовидного коралла и, запустив пальцы в жабры, поднял рыбу. Мара наверняка весила больше пятидесяти килограммов! Подталкивая рыбу ногой, Мато с трудом вытащил ее и перекинул в пирогу. Лучшие ныряльщики за всю свою жизнь ловили всего нескольких мар, настолько редко встречается эта большая рыба, самая осторожная и недоверчивая из всех обитателей лагуны. А он, Мато, добыл ее за меньшее время, чем нужно для того, чтобы опорожнить перламутровую раковину.
Это доказывало, что рыбная ловля Мато, ловля для празднества в честь рождения его первенца, была благословенной! Мато испытал новый прилив чувств к сыну: вот так Матаоа! Даже сам бог был доволен его появлением на свет. Удачная ловля означала, что небо покровительствовало и ему, счастливому отцу и великому ныряльщику! Поистине счастливое предзнаменование!
Мато набрал воздуху в легкие и нырнул. Тактика охоты на татихи заключалась в том, чтобы повиснуть на глубине, держась левой рукой за неровности коралла, с острогой наготове в согнутой правой руке. В косяке, приближавшемся к нему, было несколько сот рыб. Они не свернули при виде Мато и продолжали подниматься, приняв его за коралл или за рыбу. Мато без труда поражал острогой по две-три рыбы при каждом погружении. Но вот настал день, вода стала совершенно светлой и поведение татихи изменилось. Мато, однако, предвидел это. Он насадил рыбу на наконечник меньшей остроги и вставил ее в углубление коралла таким образом, чтобы она держалась горизонтально, острием к проточной воде. Удалявшийся косяк вернулся к мертвой рыбе. Татихи яростно бросились к Мато, как бы желая отомстить за смерть своих товарищей, и Мато тотчас же проткнул нескольких острогой. Теперь охотиться стало труднее, и он отправился на другое место.
Там было больше простора, и Мато увидел множество рыб различных пород: он выбрал параи. На рыб средней величины он не обращал внимания и атаковал только крупных, голубых, как утреннее небо. Они бились на остроге, Мато приходилось остерегаться ударов хвоста с острыми шипами.
Потом Мато бил только ярко-красную ихии с большими неподвижными глазами, наиболее изысканную по вкусу. Ихии другого вида, менее пучеглазая и не такая нарядная, не привлекала Мато, хотя, покинув свою яму, проплыла совсем рядом с ним: ее сухое мясо не годилось для тамаараа по столь торжественному случаю. Косяки ярко-красной ихии заметно поредели, а оставшиеся в живых рыбы стали очень осторожны и прятались при малейшем движении Мато. Не пора ли прекратить охоту? Он выполнил свое обещание Ли Мину и вез на празднество самых ценных рыб, за исключением оири, которая появлялась в лагуне лишь в начале теплого сезона.
Солнце стояло уже высоко. Поднялся легкий ветерок, дувший к берегу. Работая веслом, Мато говорил себе: причалю к берегу, и пусть другие восторгаются содержимым пироги. Я лишь пошлю одного из парней к вождю Арутаки, Фареуа, продолжающему управлять всеми делами основной деревни; пусть попросит от моего имени и от имени моего отца Моссиу возглавлять тамаараа. Мато вчера обещал вернуться с пирогой, до краев нагруженной рыбой, — что ж, его лодка полна добычи. Мато как сказал, так и сделал! Теперь пусть говорят другие, а не он. Что же касается мары, то это другое дело, и, когда наступит благоприятный момент, он о ней расскажет.
— Мой живот совершенно полон! Спасибо Мато и Моссиу, — напыщенно начал Фареуа, вождь Арутаки.
Он не без труда поднялся — он сидел на корточках — и стал в позу оратора. Шепот одобрения встретил его слова. Фареуа был высокий человек, очень толстый, с огромным животом, как у тотары[8], когда она надуется. То, что такой живот был полон, свидетельствовало об изобилии и изысканности кушаний, подававшихся на тамаараа, который начался с наступлением ночи.
Для Мато это была большая честь, и он чувствовал себя польщенным. Фареуа возвышался над остальными гостями, которых было не меньше ста человек, и все они приготовились выслушать вождя Арутаки со вниманием. Он смотрел на облака, скрывавшие луну, как будто искал на ночном небе вдохновения. В действительности же Фареуа находился в затруднении. Он был католик и стал вождем лишь год назад, после смерти почтенного Тарау (бывшего вождем со времени цунами 1903 года). Он не знал точно, что надлежало говорить по случаю рождения ребенка мормона[9], которого будут крестить только в возрасте восьми лет. Когда за ним пришла пирога, он уже спал и так и не успел ничего придумать. Однако любые слова вождя таят в себе значение. Его взгляд обратился на ребенка в руках Техины, лежавшей на циновке, и он понял, что должен сказать.
9
Мормоны — американская религиозная секта. Верования мормонов представляют собой смесь многобожия и христианства. Во Французской Полинезии около шести тысяч мормонов, —