— Что значит «строгая изоляция»?
— Это значит, что ты шесть месяцев будешь находиться в тюрьме.
— Но первый раз…
— Тогда тебя осудили условно, потому что ты попался впервые.
Неужели угроза реальная? Какая несправедливость!
Он возмутился:
— Это несправедливо! Я была избита и ранена, а теперь должна еще идти в тюрьму! Почему вы не сажаете в тюрьму американца? Это он заслужил наказание, я же ничего плохого не сделала!
— Зачем же ты пошел с ним в отель и делал вид, будто ты женщина?
— Ну, знаете… Это он мне предложил пойти в отель… Я пошла, вот и все! Я не виновна!
— Похоже на правду. Ты, наверное, потребовал от него денег и тогда завязалась драка?
— Ложь! Я у него не требовала! Старый негодяй сам мне их обещал, я сама не просила бы! А потом ему стало жаль расстаться со своими долларами.
Виктор прижал руки к груди и изобразил на лице презрительную гримасу. Не удастся ли ему смягчить сурового судью? Потом заговорил плаксивым тоном.
— Меня побили, выбросили в окно, я поранила ногу… Это я должна жаловаться, но я никогда не затеваю историй, а теперь меня же отправляют в тюрьму!
Он обернулся, как бы призывая в свидетели других обвиняемых, присутствующих в суде.
— Кончай комедию! Не представляйся идиотом! Что ты выбираешь? Ты не хочешь вернуться на родной остров? В конце концов на что тебе Папеэте?
Виктор опустил свои подведенные глаза, затем решительно поднял голову.
— Хорошо, раз вы мне не верите, я уеду к родным на Арутаки.
— Прекрасно, отправляйся к своим родным, и чтоб в ближайшие пять лет на Таити и Подветренных островах ноги твоей не было! Понял?.. Лишение на пять лет права жительства на этих островах, — добавил судья, обращаясь к секретарю… — Следующий!
Виктор пожал плечами, смерил презрительным взглядом присутствующих, с насмешкой наблюдавших за ним, и сразу же отправился в «Вахину» обсудить новость со своими приятельницами. В глубине души он был не так уж недоволен подобным оборотом событий. В Папеэте многое изменилось с тех пор, как он высадился там в 1924 году, в год рождения на Арутаки своего маленького племянника Матаоа, а также смерти Роти, жены старого Моссиу. В следующем году Техина родила дочь, а Мато, кузен Виктора, сын брата его отца, еще раз собрал самый богатый урожай раковин на Хикузру.
Он узнавал новости об атолле благодаря случайным встречам в порту и очень тосковал по прошлому. Девять лет! Какой покой на Арутаки, какие люди! Там дни проходили незаметно, а вечерами играли на гитаре и укулеле, пели и танцевали в лунном свете на маленькой площади вблизи пролива. Какого черта он отправился в Папеэте? Правда, там у него было сколько угодно мужчин, и приезжие иностранцы дарили ему платья и драгоценности, но стал ли он от этого счастливее? Порой он уставал от такой жизни. Разве на Арутаки не будет красивых мальчиков? Девушки имели там лишь по нескольку паро[13] и воскресных платьев, сшитых ими самими. У него же был целый сундук нарядов! Он оставит себе самые новые, а остальные раздарит! Скольких он может осчастливить! Какой подарок лучше всего привезти маленькому племяннику Матаоа, которого он видел, когда тому было всего несколько месяцев от роду? Конечно, укулеле!
Младшей девочке он подарит нарядные воскресные платья, Техине несколько красивых набедренных повязок, а Мато будет очень доволен, если получит в подарок великолепный нож с широким блестящим лезвием, выставленный в отделе скобяных товаров у Дональда. Всем остальным он привезет несколько ящиков консервов.
Какая радость! Он думал только об отъезде.
Шхуна вибрировала от толчков винта, старый мотор напрягался, двигая ее тридцать тонн к берегу.
В то время как молодые люди на берегу ловили швартовы, Виктор поднялся на фальшборт и, улучив момент, прыгнул вниз. Ветер взметнул его верхнюю и вышитую нижнюю юбки, высокие каблуки вонзились в песок.
Глава третья
ЖИЗНЬ НА АРУТАКИ
— Не сегодня, — сказал Виктор, стоя перед грудой грязного белья, которое Техина каждое утро перед завтраком складывала на полу в прачечной, примыкавшей к кухне.
Техина вопросительно подняла брови. Доверительным шепотом он сообщил:
— У меня начались месячные.
Техина еле удержалась от смеха. Ей не терпелось поделиться столь изумительной новостью с соседками. Это была самая забавная история из всех, связанных с Виктором. С тех пор как он появился, жизнь здесь стала намного веселей. Ну и Виктор! Чего только не придумает! Месячные! Как будто под юбкой у него не то же самое, что у всех мужчин! Вот потеха-то!
— Ну так что же? — спросила Техина. — С каких это пор здешние женщины в дни месячных не стирают?
— Врач в Папеэте сказал мне, что очень плохо для живота держать в это время руки в воде или промокнуть, — изрек Виктор с ученым видом. — Но не думай, что я воспользуюсь этим и буду бездельничать, поспешно добавил он. — Кухня, уборка и глажка белья за мной.
Он ласково улыбнулся Техине и направился на кухню. Старый Моссиу был погружен в чтение Библии. Он сидел в глубоком кресле, сделанном из обломков дерева, найденных после кораблекрушения, и сонно покачивал головой, глаза его были полузакрыты, губы беззвучно шептали слова — Виктор знал, какие слова, — обращенные к богу и отгонявшие от хижины и ее обитателей все дурное и грешное.
«Какой хороший, почтенный человек, — подумал Виктор. — Таких, как он, теперь осталось совсем немного, особенно на Таити». Он тряхнул головой, чтобы отогнать мысли, возвращавшие его иногда в Папеэте. Какая тишина, какая красота здесь! В дверной проем видны зеленый берег, ярко-голубая вода лагуны и уходящий в бесконечную синеву океана изгиб атолла.
Низкое солнце пронизывало вершины кокосовых пальм и сверкало на их листьях. Кудахтали куры, удовлетворенно похрюкивала свинья, кормившая свой приплод. С легким сердцем, что-то мурлыча себе под нос, Виктор взял топор, расколол несколько сухих орехов и положил в очаг.
Я буду называть тебя Викторина, а не Виктор, — сказала Техина в первый же день.
Так лучше, — согласился кузен, — скажи всем, пусть называют меня Викториной.
Это действительно было лучше, иначе его называли бы махоу Виктор.
Он был махоу, настоящий махоу, но разве приятно то и дело слышать об этом? К тому же имя Викторина ему очень нравилось.
Между Техиной, Мато и Викториной было достигнуто соглашение, одобренное Моссиу: Викторина будет спать в хижине старой тетки, умершей в прошлом году, но будет считаться членом семьи и делить их стол, а в благодарность за это поможет Техине в домашней работе.
Вскоре Техина заметила, что Викторина прекрасный помощник. Ни одна девушка, ни одна женщина на Ару-таки не могла сравниться с ним в умении хозяйничать и готовить еду. Что касается детей, то тут он был незаменим! Техина даже немного ревновала, видя, с какой легкостью он добивается от Матаоа всего, чего хочет, в то время как ей часто приходилось трудно со спокойным, но своевольным мальчиком.
Младшая же сестра Матаоа — Тена, сама кротость, хотя и подчинялась безропотно Техине и Мато, души не чаяла в Викторине и опережала все его желания.
Вернувшись на родной атолл, Викторина сразу же включился в жизнь, от которой много лет был оторван. Его отец и мать погибли при крушении шхуны, и закон предоставлял ему наследственное право добывания копры в соседнем с Мато секторе.
Кроме того, ему досталось наследство от умершей тетки — хижина со всем находившимся в ней имуществом.
По правде сказать, при жизни старой женщины хижина содержалась довольно плохо, а затем была и вовсе заброшена. Приятно было видеть, с каким умением Викторина преобразил ее, прежде чем поселиться.
С помощью Матаоа он собрал за один день пальмовые листья и переложил крышу. Каким жалким выглядело жилище внутри! Но вскоре все изменилось, словно по волшебству. Викторина прибрал в хижине, вычистил посуду, вымыл пол, выстирал белье, кое-где положил кусок линолеума, кое-где немного покрасил, что-то прикрыл тканью, наклеил на стены картинки благочестивого содержания и украсил их ожерельями из раковин. Убранство дополняли перламутровые безделушки, фарфоровая посуда в полоску, двустворчатые раковины и два красивых черепашьих панциря, которые он натер до блеска кокосовым маслом. Подаренное Техиной новое тифефе[14] заменило на кровати прежнее, старинной работы, но уже выцветшее и изношенное. Циновки из свежего пандануса скрывали неровности пола. Ожил сад, очищенный от прелых листьев, сорной травы и гниющих отбросов. За сложенной заново стеной из ракушек благоухали гибискусы и типание. Все кругом приобрело красивый нарядный вид. Викторине никогда еще не было так хорошо, как теперь, когда его хвалили со всех сторон. Именно для такой жизни он создан! Ему нравилось жить в семье, в красивой хижине Техины и Мато на берегу пролива, а возвращаясь по вечерам в свое жилище, ощущать полную независимость. Он был счастлив!