На московские улицы мягкими шагами сходили сумерки. Было семь часов. И во всем мире тысячи, сотни тысяч и миллионы людей, вспомнив в эту минуту что-то особенно важное, бросали свои повседневные дела и поскорее хватали наушники.
Ровно в семь часов огромные толпы людей — больших, маленьких, умных, глупых, добрых, злых, веселых, грустных — сидели тихо и настороженно, соединенные общим любопытством с единой волной Великого Коминтерна. Ровно в семь человеческая каша, наполнявшая аудиторию Политехнического музея, перестала наконец шевелиться и кипеть.
Ровно в семь должен был начаться доклад о событии, которое уже в течение двух дней волновало советский мир отрывочными сообщениями — доклад о великом изобретении Журавлева.
Огромные афиши, разнесенные радиоволнами во всем уголкам света, и маленькие оповещения с надписью «Лично», разосланные по пневматической почте выдающимся ученым и любимым вождям — все они говорили об одном и том же:
ДЕВЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПЕРЕВЕРНУТ ТЕХНИКУ
29-го в семь часов вечера состоится доклад о последнем этапе крупнейшего из технических изобретений нашего времени — о последних боях войны за победу над атомом. Изобретение принадлежит ассистенту Московского университета, инженеру РЭТ тов. Д. Ф. Журавлеву. В заседании будут участвовать (здесь перечислялось несколько имен виднейших физиков Союза) и товарищи, принимавшие активное участие в событиях, связанных с работой над изобретением (далее упоминались имена Людмилы, Бориса, Зоре и Гончи; имени Журавлева не было).
Президиум т-ва «Побежденный атом».
Ровно в семь на высокую трибуну притихшей аудитории ступил седой, но стройный и нарядный старик с лихими пышными усами. Это был один из всемирно известных физиков. Он взволнованно посмотрел в зал и произнес:
— Товарищи! Мы не знаем, что произошло с изобретателем, чье имя благословляет человечество — с нашим гениальным другом Д. Ф. Журавлевым. Он отправился к заклятым врагам Союза — в капиталистические Штаты. С необычайной смелостью он добыл там то, что позволяет нам отметить этот праздник революции в технике, с помощью своих молодых помощников он переслал материалы нам, старшим по возрасту товарищам, но сам пока не вернулся. Будем верить, что ему удастся вырваться из фашистского лагеря, доживающего последние дни.
В зале раздались редкие аплодисменты, но со всех сторон зашикали:
— Шшш… не мешайте — слушайте…
Оратор продолжал:
— О самом изобретении мы расскажем потом, но сейчас мы хотим сохранить в летописях науки рассказы о тех девяти днях, которыми завершилась победа над атомом. Эту огромную победу над природой подготовили многолетние исследования, но навсегда запомнятся как исторические те дни, что решили судьбу этих исканий и передали изобретение в руки социализма. Слово предоставляется студентке физико-математического факультета, товарищу Людмиле Чудновской.
И вся аудитория увидела, как откуда-то сбоку к столу президиума подошли четверо. Трое из них — высокий подстриженный юноша в только что отглаженных коротковатых брюках, красивый улыбающийся негр и смуглый невысокий человек с удивленным лицом — сели на стулья. Четвертая — Людмила Чудновская — легко взошла на трибуну. В одном из задних углов аудитории раздались одиночные, но громкие аплодисменты и чей-то молодой голос крикнул:
— Браво, Людмила!
Резкая морщинка разделила сдвинутые брови Людмилы, и она не улыбнулась в ответ на этот дружеский голос.
— Товарищи, — сказала она, — без Дмитрия Феоктистовича, который сам все это придумал и сделал, мне не очень-то весело говорить о тех глупостях, хотя и довольно интересных, что произошли с нами. Но меня просили об этом. Я расскажу все очень коротко. Сейчас вам покажут плакат. Там будет изложено все, что произошло за эти девять дней. Я буду рассказывать и давать объяснения. А о всяких там впечатлениях и переживаниях нечего разводить. Могу только сказать, что меня поразила абсолютная политическая неграмотность некоторых слоев населения.
— Эх ты, — сказал кто-то из задних скамеек, и в голосе послышалось веселое сочувствие.
— Дайте плакат, — обратилась Людмила куда-то угол, и белый треугольник света нашел в темноте экран.
На нем запрыгали и затем остановились большие черные буквы. Это был перечень последних событий и происшествий, случившихся в ходе борьбы за атом.