— Лабораторному стенду не хватает теплоёмкости. — Сеченов с довольной улыбкой на лице не отрывался от микроскопа. — Радиаторов мало, всё-таки у нас тут в основном нейрохирургия! Как только доработаем ячейку, вся тепловая энергия будет попадать в поглотители и идти в дело! Пар на выходе будет иметь минимальную температуру, позволяющую ему оставаться паром и уходить в атмосферу, а не превращаться в испарину, закапывающую всё вокруг.
— Наша водородная ячейка по совместительству будет являться увлажнителем воздуха? — пошутил Филимоненко и тут же задумался. — Дмитрий Сергеевич! А ведь это мысль! Этому можно найти применение в народном хозяйстве и даже в быту! Особенно в жарких и засушливых районах земного шара!
— И не только земного шара, Алексей Петрович! — воодушевлённо подхватил Сеченов. — Настанет день, когда человек создаст дружелюбную атмосферу на Луне, Марсе, Венере и других планетах нашей Солнечной системы! Да что нашей! Мы доберёмся до самых дальних звёзд! И начало этому глобальному пути мы с вами закладываем сейчас! Надо немедленно сообщить нашим товарищам об успехе! Они будут весьма рады, ведь каждый приложил к этому толику усилий!
— Жаль, Фёдор Валентинович узнает об этом не скоро, — погрустнел Филимоненко.
— Это верно. — Сеченов невесело вздохнул.
Добиться освобождения Королёва и Вавилова из застенков НКВД не удалось, как не удалось ему попасть на приём к Сталину. Пришлось несколько месяцев ждать планового медицинского осмотра и прямо во время процедур просить вождя народов о снисхождении к арестованным учёным. Сталин просьбу выслушал и пообещал разобраться. Итогом разбирательств стало смягчение обвинения и тюремного режима. Вавилова и Королёва вычеркнули из расстрельных списков, их дела отправили на доследование, а самих учёных перевели из жутких условий ГУЛАГа в закрытую тюрьму НКВД под Москвой. По слухам, там содержались те научные специалисты, которые могли оказаться полезными советской власти. Что ж, и на том спасибо.
— Как они там, Дмитрий Сергеевич? — Филимоненко бросил на Сеченова хмурый взгляд. — Есть какие-нибудь известия?
— Так кто же скажет. — Второй вздох Сеченова был ещё более печальным. — Хорошо хоть, не расстреляли. Но мы будем бороться за их судьбу, Алексей Петрович, можете не сомневаться.
— Только будьте осторожны, Дмитрий Сергеевич, — покачал головой Филимоненко. — Как бы вам самим не навлечь на себя гнев…
Он запнулся, не решаясь произнести фамилию вождя народов вслух. Вообще, здесь, в НИИ мозга, секретных сотрудников НКВД быть не должно. Но кто может быть в этом уверен в наше время?! ГУЛАГ переполнен, страна разделилась на две половины: одна сидит, вторая её охраняет. Лучше не рисковать.
— Я попросил его о снисхождении всего один раз, — пожал плечами Сеченов. — Надеюсь, за вторую такую просьбу меня не признают врагом народа. Не настолько серьёзное это преступление.
— Сергей Николаевич тоже так считал, — уныло поморщился Филимоненко.
Сеченов мысленно скривился. Это правда. Вавилов, будучи на пике научной известности, неоднократно ходатайствовал об освобождении множества подвергшихся аресту учёных. Это ему вменили в вину одним из первых: поддержку врагов народа. Но раз Сталин позволил Вавилову и Королёву покинуть камеру смертников, значит шансы ещё есть. По крайней мере походатайствовать перед вождём ещё один раз Сеченов рискнёт. А там видно будет.
— Сделаю что смогу, — твёрдо заявил он. — Пока же давайте порадуемся за успех нашего эксперимента! Теперь водородная ячейка уже не предположение, а реальность! Возможно, это изобретение поможет нам вытащить из тюрьмы наших друзей и коллег. Посему нам предстоит доработать наше изобретение до стадии промышленного использования.
— Реакция протекает идеально! — Филимоненко, наблюдающий за происходящим на лабораторном стенде процессом, вновь просветлел. — Даже не верится! После года регулярных неудач я ожидал сегодня массы проблем! А она работает как часы!
— Нет таких преград, каких бы не могла преодолеть наука! — Сеченов подошёл к выходному каскаду стенда, к которому была подключена электрическая лампочка, и щелкнул тумблером. Лампочка не зажглась.
— Работы нам предстоит ещё немало, — констатировал он.
— Справимся! — Филимоненко решительно потянулся к лампочке и снял её со стендовых зажимов. — А если так?
Он присоединил к ней пару проводов и ткнул ими напрямую в клеммы выходного каскада, минуя электропроводку и тумблер. Нить накаливания лампы едва заметно покраснела.