— Проект возглавляет профессор Сеченов, товарищ Сталин! — уточнил Молотов. — В его поддержку высказались многие выдающиеся учёные. Уже сам факт того, что все они объединились в работе над этими самыми полимерами, является крайне необычным и нестандартным. Я не смог принять решение самостоятельно. Ошибка в этом вопросе может стоить слишком дорого.
— Сеченов… — Сталин задумался и принялся просматривать листы докладной записки, вчитываясь то в один, то в другой их фрагмент.
Сеченов являлся одним из врачей, отвечавших за здоровье товарища Сталина. Его работой вождь был доволен, в особенности в последнее время, когда здоровье Сталина после некоторого ухудшения серьёзно улучшилось. Не приходилось сомневаться, что именно это обстоятельство послужило самым главным из всех прочих причин для Академии наук поддержать данный проект.
— Источник топлива размером с буханку хлеба — это здорово. — Сталин наконец вышел из раздумий. — Облегчающие нелёгкие трудовые будни рабочего класса железные роботы, которые функционируют от такой топливной ячейки, несомненно, очень нужная и полезная вещь. Как и освоение других планет Солнечной системы. Но всё хорошо в своё время. Партия считает, что сейчас этот проект является неоправданно затратным. Советская наука сможет вернуться к нему позже, когда обстановка в мире будет не столь напряжённой. В настоящее время СССР не может себе позволить рисковать настолько крупными средствами. Партия приняла решение пока отказать.
Сталин взял перьевую ручку, обмакнул её в чернила и собственноручно наложил на первый лист докладной записки резолюцию: «Слишком дорого! Не сейчас».
— Вы можете идти, товарищ Молотов. — Вождь протянул ему пачку листов от Академии наук. — Ваше время истекло, меня ждёт беседа с товарищем Кагановичем.
— Что делать с Вавиловым и Королёвым, товарищ Сталин? — уточнил Молотов.
— Пусть ими, — Сталин неторопливо вытряхнул трубку в урну возле стола, — займётся НКВД. Советское правосудие — самое гуманное правосудие в мире, оно беспристрастно, партия доверяет ему. Советский суд никогда не осудит невиновных.
— Я вас понял, товарищ Сталин! — Молотов забрал бумаги и торопливо покинул кабинет вождя.
Стоящий на письменном столе телефонный аппарат разразился звонком вызова, и сидящий за столом учёный в белом медицинском халате отложил перо. Он аккуратно отодвинул исписанный химическими формулами лист с ещё не просохшими чернильными строками и снял с трезвонящего на весь кабинет телефона трубку.
— Сеченов у аппарата!
— Дима! — В трубке глухо зазвучал голос Захарова. — У нас стряслась беда!
— Здравствуй, Харитон, — вздохнул учёный. — Ты уже в курсе? Наш проект признали слишком затратным и положили под сукно. Я видел резолюцию на нашей докладной записке, это почерк Сталина…
— Всё гораздо хуже, Дима! — перебил его Захаров. — Вавилова и Королёва арестовали! Их обвиняют в пособничестве врагам народа и в антисоветской деятельности!
— Как?! — ужаснулся учёный. — Когда?!
— Сегодня под утро, — мрачно объяснил Захаров. — Никто не знает, куда их увезли. Как бы после этого не пришли за тобой. Ты же возглавляешь наш проект.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — Сеченов скривился. — Товарищу Сталину понравились результаты предложенного мною лечения. На следующем же медицинском осмотре я буду ходатайствовать перед ним об освобождении наших друзей!
— Дожить бы ещё до этого медосмотра! — зло отрезал Захаров. — Пожалуй, не стоит дальше говорить на эту тему по телефону. Я выезжаю на вокзал, через три часа поезд. Завтра к полудню буду в Москве, сразу поеду в институт. Везу любопытные данные по результатам экспериментов и интересные гипотезы от наших коллег.
— Счастливого пути, Харитон, ждём тебя! — Сеченов повесил трубку и задумался.
Арест Вавилова и Королёва явился для него неожиданностью. Он надеялся на то, что у высшего политического руководства СССР хватит разума оценить всю глубину и масштаб перспектив, открывающихся благодаря полимерам и водородной ячейке, хотя на мгновенное согласие на столь колоссальные траты Сеченов не рассчитывал. Но вот аресты… Максимум, чего он ожидал, — это отказ от проекта, как оно в итоге и произошло. Кто же знал, что гнусные наветы подлецов-карьеристов перевесят весь сонм заслуг выдающихся учёных… А ведь Харитон предупреждал, что такое возможно. И оказался прав. Оставлять такое ни в коем случае нельзя, при первой же возможности Сеченов попытается убедить Сталина освободить Вавилова и Королёва или хотя бы добиться для них смягчения условий содержания. Пусть переведут под домашний арест, так они смогут продолжать научную работу.