— Так, так, Красавин.- Снэйк строго посмотрел на парня.- Но вы же знаете, что за этим последует?
— Вы выдадите меня, разоблачите? — Красавин сжал кулаки.- Я готов нести любую ответственность за прошлое, но я не хочу кошмарного настоящего. Я не хочу умирать заживо, ежедневно… все время думать о том, что вот сейчас придут и арестуют меня.
— Для того, чтобы вас арестовали, надо провалиться, а до этого не дошло,- заметил Снэйк.- Но вы опасный человек, Красавин. Это я говорю вам доверительно… И что же вы решили, если сегодня я отвечу вам отказом? Пойти на Лубянку и сообщить…
— О том, что некий гражданин. Силин Михаил Иванович принуждает меня работать на иностранную разведку,- твердо закончил Красавин.
— И меня сейчас же арестуют! — Снэйк зло рассмеялся,- А вы уверены, что я действительно проживаю под той фамилией, под которой вы меня знаете?… Но дело не в этом.
Голос американца стал жестким и угрожающим.
— Мы с вами, люди дела и давайте решать их по-деловому. Итак, вы поступили на работу?
— Конечно, нет,- ответил Красавин.- С того времени, как меня уволили по сокращению штатов, я давно мог бы устроиться на производство, но вы почему-то мне не разрешили. И в то же время избегали разговора со мной.
— Это естественно,- усмехнулся Снэйк.- Во-первых, я знал, о каком разговоре со мной вы мечтали, а такая беседа, как вы сами понимаете, не очень приятна мне; во-вторых, мне нужно, чтобы вы до поры до времени были свободны.
Красавин остановился.
— Михаил Иваныч, или как вас там еще,- начал он.- Повторяю, я не хочу и не буду больше работать на вас. Довольно! И учтите, я не боюсь вас.
Снэйк тико рассмеялся.
— Не кажется ли вам, дорогой мой,- сказал он,- что вы ломитесь в открытую дверь? Вы не хотите больше иметь со мной дела — я согласен. Вы удивлены? Да, да, я согласен. Почему? Да потому, что я тоже живой человек, и мне жизнь дорога, а иметь дело с вами опасно. Вы, Красавин, человек неуравновешенный, и кто знает, что вы можете выкинуть,
— Например, пойти на Лубянку? — иронически спросил, Красавин.
— И это не исключено,- спокойно согласился Снэйк.- Или взбредет блажь наброситься на меня при встрече на улице. При вашей силе…
— Это могло бы случиться,- со смехом заметил Красавин.
— Шалишь, этого не могло бы случиться,- сказал Снэйк неожиданно новым, злым голосом. От его напускного спокойствия ничего не осталось. Он подошел к своему спутнику вплотную, подняв на него застывший в бешенстве взгляд.- Если бы я считал это нужным, я уже сегодня двадцать раз отправил бы вас на тот свет, Красавин. Я могу сделать это и сейчас безо всякого шума… Не думаете ли вы, что кто-нибудь увидит, как я расправлюсь с вами и брошу ваш труп вот в эту канаву? И ваши мощные мускулы не спасут вас, вы это отлично знаете.
Слово «снэйк» в переводе с английского на русский означает, «змея». Вот сейчас Снэйк и действовал, как змея, он шантажировал Красавина и грозил ему смертью. И тот понял, что оказался в дураках: к чему, в самом деле, было бахвалиться своей силой, когда вот этот безжалостный, с оловянными глазами человек может в любую минуту лишить его жизни? Снэйк видел, как его молодой спутник вздрогнул.
— Я приказываю вам,- жестко сказал Снэйк,- быть умнее, если вы, конечно, на это способны. Отпустить вас «на волю» я согласен, черт с вами, вы слишком играете на моих нервах, и мне это надоело. Но вам придется выполнить еще одно мое поручение. Только одно, даю вам в этом честное слово. И, можете мне поверить, что, если бы я давно не наметил вас для этого дельца, когда вы еще не ставили вопроса о разрыве с нами, я уже сегодня отпустил бы вас на все четыре стороны. Понимаете, Красавин? Выполните еще одно задание, получите вознаграждение и можете жить, как вам заблагорассудится. Идет?
Красавин думал: «Ну, а если не «идет», тогда что? Можно ли быть уверенным, что тогда «Михаил Иванович» оставит меня в живых? Стоит ли из-за одного, последнего задания рисковать жизнью?»
— Что вы от меня хотите? — спросил он.
Снэйк без труда разгадал тот психологический перелом, который произошел в его собеседнике.
— Вы должны сказать своим родным и знакомым, что решили поехать на целину.
— На целину? — почти вскричал Красавин.
Снэйк саркастически улыбнулся.
— Что же в этом особенного? Сейчас многие едут на целинные земли. А вам ведь нужно устраивать свою жизнь, и специальность у вас подходящая — электрик.
— Но что же я буду там делать? — спросил Красавин.
— Об этом я скажу позднее,- ответил Снэйк.- А пока вы скажите, что поедете не работать, а только посмотреть, чтобы уже затем решить вопрос окончательно. Вы должны подготовить ваших родных и знакомых к мысли о том, что уедете не менее чем месяца на два, и к тому, что, поскольку вы все время будете разъезжать, они не смогут вам писать. Поняли?
— Та-ак…- произнес Красавин, явно сдаваясь.- А я действительно поеду на целину и куда именно?
— О том, куда и зачем поедете, вы узнаете от меня за час до отхода поезда, когда я вручу вам билет,- резко сказал Снэйк.- Вы поедете через пять-шесть дней, но готовы к отъезду должны быть через три дня. Побольше будьте дома. Я хорошо, очень хорошо заплачу вам за это дело, Красавин! Вы будете обеспечены на всю жизнь, можете мне поверить.
— Хорошо… Но это будет последний раз,- напомнил Красавин.
— Я уже дал вам слово.
Они не спеша вышли на шоссе и разошлись в разные стороны.
Глава третья
Капитан Дуглас Нортон — молодой голубоглазый летчик атлетического телосложения — был явно сильнее нескладного увальня Каррайта. Тот был и значительно старше Нортона. Но Каррайт обладал одним редким качеством: он мог в невероятном количестве поглощать спиртное. При этом, как заметил Нортон, он не пьянел, лишь его квадратное лицо, лишенное какой-либо мысли, все более багровело, а оттопыренные уши странным образом шевелились.
Сегодня с самого утра Каррайт был занят коктейлями: бутылки стояли вдоль полок бара, как войско. Все бы ничего, но он дьявольски надоел летчику. Он надоел ему еще там, в Азии, откуда они вместе недавно прибыли…
…Аэродром, крепость в горах, секретная лаборатория, гитлеровец Краус, таинственные звонки, часовые на каждом углу подземных коридоров, идущих не только горизонтально, но и почти вертикально. Что они делают там: Прайс, Каррайт, Краус? И хотя Нортону, никто не говорил, что Краус — фашист, он чувствовал это всем своим существом. Каррайт ездил куда-то в автомобиле, верхом, был подвижен, энергичен… И чем больше суетился этот неприятный человек с хриплым голосом пропойцы, тем более в Нортоне росла уверенность, что по приказу своего шефа, Уильяма Прайса, Каррайт занимается чем-то преступным. Завеса тайны приоткрылась, когда Нортон узнал о научной экспедиции ботаника Смита, прибывшей в глубину Азии из США: в экспедиции были геологи, геофизики, топографы и просто агенты Центрального разведывательного управления. Но в ней не было ни одного ботаника, а под именем Смита фигурировал сам Каррайт. Члены экспедиции, поселились, в специальном лагере, на горном плато, в двух шагах от секретной лаборатории Крауса. Они тренировались в лазании по горам, совершали большие переходы. Зачем все это? К чему они готовились? Чего ждали?
Нортон заметил, что в адрес лаборатории часто приходили грузы. Большие ящики поднимались кранами в расположенные в скалах помещения и исчезали. В ящиках — какое-то оборудование, но какое именно, Нортону так и не удалось выяснить. Потом на базу прибыл профессор Старк. Это озадачило летчика еще больше и заставило его задуматься: вместе с Робертом Оппенгеймером Старк в течение ряда лет трудился над изготовлением атомного оружия в Лос-Аламосе. Что же ему нужно здесь, в горах Азии? Ответить себе на этот вопрос Нортон был не в состоянии. Но он не мог не заметить, что после приезда Старка людей из «экспедиции ботаника Смита» совсем изолировали от лаборатории, а Краус, Старк и Каррайт после нескольких путешествий по подземным помещениям и бесед за закрытой дверью сделались раздражительными и в то же время замкнутыми. Какая кошка пробежала между ними? Что нового в работу лаборатории внесло посещение ее Старком? Что не понравилось в ней известному ученому-атомнику? И зачем он здесь появился? Не свидетельствует ли его визит в Гималаи о том, что Прайс занимается и здесь разработкой все тех же проблем, связанных с использованием чудовищной силы атомного ядра? Дело, по-видимому, обстояло именно так. Этим, кстати, объяснялось и то обстоятельство, что лабораторию создали под видом военной базы, да еще в такой глуши, куда вряд ли мог бы пробраться самый ретивый репортер газеты или радио. К тому же весь обширный район вокруг лаборатории, с ее скрытыми между скал поселком научных работников и мощной электростанцией, находился на особом положении: въезд сюда посторонних, неизвестных местным властям лиц был совершенно исключен.