Красавин еще не приехал.
Снэйк начинал злиться. Так он, чего доброго, мог обратить на себя внимание. Но вот у окна очередной машины он увидел полное румяное лицо Красавина.
Тогда Снэйк, не дожидаясь, пошел прочь от остановки, вышел на Боровское шоссе и, аккуратно придерживая портфель, спокойно зашагал в сторону от города. Краешком глаза он следил за высокой атлетической фигурой Красавина, видел, как тот, осмотревшись по сторонам, устремился за ним и теперь быстро его нагонял. Он позволил Красавину догнать себя как раз там, где шоссе пересекала пешеходная дорожка, через пустое поле уходящая к видневшимся вдалеке новым строениям. Они свернули на тропинку и пошли полем. Здесь можно было разговаривать - подслушать их было невозможно, и любого, кто стал бы за ними следить, Снэйк легко заметил бы. В этом и было преимущество второго варианта, к которому он нередко прибегал для своих встречь с нужными ему людьми.
- Ну, рассказывайте, как дела, - обратился Снэйк к своему спутнику. Занимаетесь ли спортом, как я вам рекомендовал, посещаете ли стадион?
Красавин пожал плечами:
- Спортом занимаюсь, что ж... а дела мои... я думаю, что вы вызвали меня сюда не для того, чтобы выслушивать болтовню о моих делах, которые не представляют для вас никакого интереса.
Снэйк исподлобья посмотрел на Красавина.
- Вы чем-то расстроены? Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Мне надоело все это. Я не хочу больше работать на вас, понимаете не хочу! И сегодня я приехал сюда для того, чтобы сказать вам об этом. Я требую, чтобы вы оставили меня, наконец, в покое. Поймите - я не желаю зачеркивать свою жизнь из-за преступной ошибки, совершенной, когда я еще был мальчишкой-студентом. Михаил Иваныч, не могу я больше!
- Так, так, Красавин. - Снэйк строго посмотрел на парня. - Но вы же знаете, что за этим последует?
- Вы выдадите меня, разоблачите? - Красавин сжал кулаки. - Я готов нести любую ответственность за прошлое, но я не хочу кошмарного настоящего. Я не хочу умирать заживо, ежедневно... все время думать о том, что вот сейчас придут и арестуют меня.
- Для того, чтобы вас арестовали, надо провалиться, а до этого не дошло, - заметил Снэйк. - Но вы опасный человек, Красавин. Это я говорю вам доверительно... И что же вы решили, если сегодня я отвечу вам отказом? Пойти на Лубянку и сообщить...
- О том, что некий гражданин Силин Михаил Иванович принуждает меня работать на иностранную разведку, - твердо закончил Красавин.
- И меня сейчас же арестуют! - Снэйк зло рассмеялся. - А вы уверены, что я действительно проживаю под той фамилией, под которой вы меня знаете?.. Но дело не в этом.
Голос американца стал жестким и угрожающим.
- Мы с вами люди дела и давайте решать их по-деловому. Итак, вы поступили на работу?
- Конечно, нет, - ответил Красавин. - С того времени, как меня уволили по сокращению штатов, я давно мог бы устроиться на производство, но вы почему-то мне не разрешили. И в то же время избегали разговора со мной.
- Это естественно, - усмехнулся Снэйк. - Во-первых, я знал, о каком разговоре со мной вы мечтали, а такая беседа, как вы сами понимаете, не очень приятна мне; во-вторых, мне нужно, чтобы вы до поры до времени были свободны.
Красавин остановился.
- Михаил Иваныч, или как вас там еще, - начал он. - Повторяю, я не хочу и не буду больше работать на вас. Довольно! И учтите, я не боюсь вас.
Снэйк тихо рассмеялся.
- Не кажется ли вам, дорогой мой, - сказал он, - что вы ломитесь в открытую дверь? Вы не хотите больше иметь со мной дела - я согласен. Вы удивлены? Да, да, я согласен. Почему? Да потому, что я тоже живой человек, и мне жизнь дорога, а иметь дело с вами опасно. Вы, Красавин, человек неуравновешенный, и кто знает, что вы можете выкинуть.
- Например, пойти на Лубянку? - иронически спросил Красавин.
- И это не исключено, - спокойно согласился Снэйк. - Или взбредет блажь наброситься на меня при встрече на улице. При вашей силе...
- Это могло бы случиться, - со смехом заметил Красавин.
- Шалишь, этого не могло бы случиться, - сказал Снэйк неожиданно новым, злым голосом. От его напускного спокойствия ничего не осталось. Он подошел к своему спутнику вплотную, подняв на него застывший в бешенстве взгляд. - Если бы я считал это нужным, я уже сегодня двадцать раз отправил бы вас на тот свет, Красавин. Я могу сделать это и сейчас безо всякого шума... Не думаете ли вы, что кто-нибудь увидит, как я расправлюсь с вами и брошу ваш труп вот в эту канаву? И ваши мощные мускулы не спасут вас, вы это отлично знаете.