Я зажмурилась, поэтому не сразу поняла, что произошло. Только когда застрочил автомат, стало ясно, что что-то пошло не так.
— Сдохни, твою мать! — вопил Вилле, паля по всему, что двигалось. По своим. По санитаркам. — Покажись, уродец! Я тебя прикончу. Я тебя…
Галлюцинации, подумала я, отползая от него. У мужика началась ломка. И у его дружков, тоже. У всех одновременно.
Я заметила Ранди только через минуту.
Всё повторялось, это было невыносимо. Ранди снова кидался на врага как растравленный зверь, без оружия, рыча, игнорируя очевидное преимущество противника. Его отшвыривали, стреляли, не попадали, били снова. Одному он, правда, повредил глаза, другому расквасил нос. А потом в его руках сверкнул чёрным металлом автомат, отобранный у захлёбывающегося кровью карателя.
— Мочи его! — гнусаво выкрикнул тот. — Там патронов с гулькин хер!
Но никто не двигался. И Ранди не стрелял, только пятился назад, приближаясь спиной ко мне. Загораживая.
— Брось, всех тебе не убить, — прошипел Таргитай. — Ну, одного. От силы, двух. А, может, только ранишь. Знаешь, что потом с тобой сделают? С ними со всеми? Пока не поздно, давай ты лучше…
Но Ранди не слышал. Ни про патроны, ни про "лучше". Не слышал, но всё понимал и сам. Максимум, на что он мог рассчитывать, — забрать с собой в могилу пару-тройку "чёрных". А те, что выживут, добили бы его, и я осталась бы одна. Где-то на час, в худшем случае, на два. А потом убили бы и меня.
Он прокусил губу, сдерживая протестующий, бессильный вопль, и повернулся ко мне. Длинное дуло автомата, словно стрелка, указало на моё лицо.
Увидев это, поняв его замысел, все замерли.
— Позволь мне… — прошептал Ранди, падая на колени. — Я убью их всех. Столько, сколько смогу… но оставить тебя… Я просто не могу отдать тебя им… Прости… Они ведь… с тобой… я этого не допущу…
Это было лишним, я всё понимала. Они убьют нас — дваждырождённую и бунтовщика — в любом случае, приправив нашу смерть позором и муками. Ранди предлагал выход. Вот только чёрта с два меня не отправит к матери и отцу оружие врага.
— Руками, — попросила я. — Сделай это не больно. Ты можешь, я знаю.
Как в тот раз с ящерицей, легко и быстро. Физически для него это было выполнимо, а вот морально — нет. Я поставила перед ним сверхзадачу. Ранди сомкнул руки на моей шее, но это всё, на что он был способен.
И тут я увидела за его спиной человека, которого как нельзя лучше описал наш рахитичный мальчик Тони. "Такой красивый, а людей убивает". Несовместимые для нас — детей — понятия. Все подчинённые коменданта выглядели и вели себя как звери, а он сам — интеллигент с наградным оружием второй степени, которым бесконечно дорожил. Не расставался с ним ни на секунду.
Вот и сейчас комендант вытащил пистолет с золотым гербом Ирд-Ама на отполированной деревянной рукояти и приставил дуло к затылку Ранди. Не давая нам шанса опомниться, он взвёл курок и нажал на спусковой крючок.
Какая честь, наверное, быть убитым из именного оружия подполковника Хизеля.
Но не в этот раз.
Оружие дало осечку. Вместо гулкого выстрела раздался щелчок, словно сломали спичку.
— Не смотри. — Я обхватила голову Ранди руками. — Не двигайся, иначе он тебя убьёт.
Почему-то я сразу сообразила, как нужно себя вести. Хизель, в отличие от своих солдат, не любил убивать только ради самого убийства. Он не видел необходимости в нашей смерти, особенно теперь, когда его безупречный револьвер изменил ему.
Сначала его это обескуражило. Потом заинтересовало.
Всё вокруг стихло, и в этой напряжённой тишине, подполковник проверил барабан, резким движением руки поставил его на место, прицелился.
Щелчок.
— Хм…
Господин Хизель сместил руку в сторону на несколько сантиметров от головы Ранди и выстрелил. Нас оглушило. Несколько минут я слышала лишь звон, который шёл не извне, а изнутри, из головы. У Ранди на левом ухе, как серьга, повисла капля крови. Соскользнула. Повисла снова.
Но он продолжал смотреть на меня. Не обернулся, даже не вздрогнул.
Подполковник обратился к одному из непосредственных инициаторов беспорядков. Потом к Вилле Таргитаю, который, судя по быстрому движению губ и мимике, пытался оправдаться. К Хизелю подходили наши пациенты, указывали на меня, на Ранди, на карателей. Что-то говорили безучастные свидетели, заглянувшие на огонёк невзначай. Ну и санитарки, конечно, всё ещё закрывающие головы руками и стоящие на коленях.