Первым разумный голос подал Живодер. Затянувшуюся драму он молча пронаблюдал, сидя на железном ящике – словно ждал, когда ему, наконец, предоставят слово.
– Поскольку у нас нет теперь опытного Вожака, кому-то надо взять управление на себя. Есть желающие?
Желающих не нашлось.
– Хорошо, – сказал Живодер. – Тогда, если никто не станет возражать, управлять кораблем буду я.
– Так ты умел управлять и молчал?! – теперь гнев Одноглаза переместился на Живодера.
– Простите! – Живодер важно поднял руку. – Речь шла об опытных Вожаках. Я имею некоторое представление об устройстве корабля, поскольку я техник высоких энергий. Но водить их мне никогда не доводилось.
– Вопросов нет, – сказал Мах. – Принимай командование.
– Договорились, – важно сказал Живодер и обратил взгляд к панели управления. – Ну, что я могу сказать, друзья. Мы, как говорится, приехали…
– Что это значит? – сухо спросил Мах.
– Это значит, что из прыжка мы вышли в районе, настолько отдаленном от Второй Гидры, что на имеющихся запасах обычного топлива нам ползти… Хм… Как минимум полгода.
– Что?! – заорал Мах. – Это невозможно.
– Тихо, тихо! – испуганно всплеснул руками Живодер. – Мах, я тебя умоляю, держи себя в руках. Ты же знаешь – тебе вредно волноваться! И нам тоже вредно, когда ты волнуешься…
– Что можно сделать? – прорычал Мах, с трудом удерживая над собой контроль. – Думай, Живодер! Ну!
Живодер занервничал, принялся выводить на панель управления какие-то данные. Мельтешение схем и символов подействовало на Маха успокаивающе. Он вытер пот со лба, посмотрел на перепуганных ассенизаторов, на впавшего в уныние Одноглаза…
Наконец, Живодер не очень уверенно произнес:
– Я даже не знаю… Можно попробовать…
– Не тяни! – гаркнул Мах, стукнув кулаком переборку.
– Ну… Ойла осталось совсем мало, – проговорил Живодер. – Использовать его в двигательных гранях нельзя – он уже в системе прыжкового двигателя. Короче… Можно попробовать полупрыжок…
– Что это значит?
– Прыжок на сверхмалое расстояние – в границах системы. Проблема в том, что он не поддается точному расчету. По крайней мере, эта посудина не знает, как его произвести.
– Делай, что хочешь, но доставь нас к этой Второй Гидры! – твердо сказал Мах. – Нам нужен ойл – и полетим дальше…
– Нас лучше оставьте на Гидре! – дрожащим голосом попросил Дори.
Мах не ответил.
По лицу Живодера было похоже, будто он собирается засунуть голову в улей с разъяренными пчелами. Есть такие насекомые на далекой Земле. В давние времена, когда Мах вместе с Гором служил в земном спецназе, и оба не подозревали о своей подлинной сущности, доводилось пробовать горный мед. Это довольно странно для понимания: такие злобные твари – и такой вкусный мед…
О чем это он? Конечно же – Гор! Нужно срочно сообщить ему…
– Живодер – вперед!
…Этот «полупрыжок» оказался куда более неприятен, чем можно было предположить. Похоже, корабль просто не был рассчитан на подобные маневры.
Маху казалось, что его прокрутили через мясорубку: болела каждая клеточка, все нестерпимо пекло и сводило судорогами. Все – кроме его атомного сердца.
Он поднялся на ноги среди вопящих от боли друзей и увидел, как на них неудержимо несется планета. Корабль падал.
Мах схватил Живодера, отчаянно затряс его – но тот был без сознания.
Тогда он сам бросился к панели управления, неловко протянул руки перед собой, пытаясь нащупать чувствительные нити. Что-то обожгло руки, и странное ощущение появилось в пальцах. Мах сделал какое-то движение – хотя, наверное, просто показалось, что сделал – корабль застонал от перегрузок.
– Как же это… – пробормотал Мах и попытался донести до корабля свою мысль…
Сверкнули алые отблески: словно, выйдя из болезненного забытья, включилась автоматика. И удивительное чувство единства с кораблем исчезло. Зато стала падать скорость, корабль с натугой выправился и лег на орбиту.
– Вторая… Гидры… – прохрипел Живодер. Он уже открыл глаза и смотрел на быстро меняющиеся столбцы символов. – Получилось…
– Ты молодец, – просто сказал Мах. – Но больше так никогда не делай…
Остатков топлива хватило лишь на то, чтобы посадить корабль. С этим автоматика, ведомая диспетчерским роботом гавани, справилась самостоятельно.
Объединенные странным сгустком обстоятельств люди ступили на поверхность незнакомого мира.
Огромная туша корабля нависала над ними, заслоняя от дождя. Небо было низкое, свинцовое, и по разбитому бетонолу посадочного поля неслись реки воды. Невдалеке виднелись серые силуэты гор, вершины которых срезали низкие облака. Нигде поблизости не было видно построек.