— Наоборот! Вы видите, сколько рабочих и техников устанавливают приборы. Да и ваши стараются…
«Его» — это команда будущего атомохода.
Это очень хорошо, что она имеет возможность до винтика изучить корабль вот так — на стапеле, а не по чертежам, снимкам и схемам.
Кроме того, моряки — самые строгие приемщики. Конечно, ему и в голову не приходило, что здесь кто-нибудь мог бы схалтурить, недобросовестно отнестись к делу.
Но он догадывался, какие задачи будут ставить перед экипажем, какая нагрузка ляжет на эти мощные шпангоуты. Лишний контроль еще никогда никому не помешал.
Стальная сигара… А сколько вместила она! Это над ней работали сотни ученых. Из-за нее месяцами искали решения в лабораториях институтов электроники и гидроакустики. Это ее видел когда-то в мечтах адмирал корабельной науки Крылов, когда первые утлые подводные лодки уходили на глубину, на схватку со смертью.
— Волнуешься, дружище?.. — Конструктор обнял Сорокина за плечи. — А я, думаешь, не волнуюсь!.. Этакую мощь спускаем!
— Да, такое бывает не каждый день…
Трудно спроектировать всякий большой корабль. Нужно ли говорить, сколько сил и нервов отняла у людей атомная лодка?
Как и во всяком трудном новом деле — задачей с сотнями неизвестных, — они искали, мучились и все начинали сначала. И опять экспериментировали, и отказывались от радостно утвержденного вчера и казавшегося поначалу совершенным.
И так в каждой из тысяч научных и технических составных, названия которых — кибернетика, электроника, атомная физика, гидроакустика, телевидение, — всего не перечислишь, как не сосчитаешь и бесконечных споров, волнений, обманутых и сбывшихся ожиданий, выпавших на долю конструкторов этой махины. Такой совершенной, гармоничной и простой на вид.
Конструкторы и моряки, пожалуй, единственные, кто знал доподлинно, чего стоят эти совершенство и гармония.
— Нелегко вначале пришлось ребятам из нашего «эпицентра» — ядерного отсека, — говорил Сорокину при знакомстве командир лодки. — Возьмите, скажем, того же Курбанали Шерифалиева. Само звание как звучит — трюмный машинист реакторного отсека! Конечно, он свое хозяйство изучил. Но одно — теория… На стационаре механизмы и системы «разложены». Сами видели, какие объемы и площади они занимают! А на лодке все спрессовано донельзя… И на тысячи «как» и «почему» никто ему ответить не может. Как поведет себя атомная установка на различных режимах работы? Или в аварийной ситуации? И вообще, что делать и как вести себя в этой ситуации? Даже толковых инструкций на сей счет у нас нет… Самим придется их вырабатывать…
— А кто эта девушка? — Сорокин кивнул, в сторону стапеля. — Вон там, в синей шапочке…
— Валя, из конструкторского…
— Смотрите, начинается!..
Гул сотен людей мгновенно стих. Только с соседнего стапеля в звенящей тишине мерно плыло шипение электросварки.
Женщина размахнулась, в воздухе сверкнуло — и бутылка шампанского, брызнув осколками, разбилась о форштевень лодки. Тишину разорвала медь оркестра.
— Ур-ра-а-а!..
Все закричали сразу, перебивая друг друга, размахивая флажками, бросая в воздух шапки и кепки.
— Строят корабль рабочие, ходят на нем моряки, а в путь провожает женщина, — задумчиво произнес конструктор.
Гигантская субмарина, разорвав ленточку, заскользила к воде. Удар — тысячи брызг взметнулись в небо, и вот она уже качается на маслянистой воде.
Если бы сейчас Сорокина спросили, что в мире самое красивое, он ответил бы: эта лодка.
Стремительные обводы корпуса. Рубка, чем-то напоминающая гигантски увеличенную деталь самолета. Опытный глаз моряка сразу угадывал мощь, скрытую за стальной обшивкой этой махины, и отличные мореходные качества будущей пленительницы океанов…
— Я вспомнил сейчас «щуки». — Сорокин тронул его за рукав — Тогда они нам казались верхом совершенства и боевой мощи. А что теперь «щука» по сравнению вот с этим…
— Да, я не завидую тем, из-за кого командир нашей «малютки» должен был бы нажать на кнопки пуска атомных…
— А как она поведет себя во льдах?
— Вместе будем маяться, Анатолий Иванович… Вместе, дорогой… Или ты думаешь, что я сейчас отправлюсь на курорт в Сочи?
— Что вы!..
— По расчетам должна отлично себя вести. А на практике… Что же — поживем увидим. Мой учитель всегда мне советовал: «Не знаю, как насчет цыплят, которых считают по осени, а в нашем деле лучше утонуть самому, чем допустить малейшую возможность, чтобы когда-нибудь из-за твоей ошибки утонул хоть один подводник…» Пойдем поздравим команду. Они больше всего переживали. Ждали нашу посудину. Разве это моряк — без корабля! Засиделись ребята. В море рвутся…