— Мужество измеряется не приборами.
— Это тоже верно. Но я бы поставил где-нибудь здесь памятники шлюпам «Восток» и «Мирный».
— Когда-нибудь поставят. А в России они уже стоят. Как и в Англии — Дрейку. Но этот джентльмен — это особ статья…
Своего рода вахтенный журнал, который вел во время похода спутник и восторженный поклонник знаменитого пирата и не менее прославленного мореплавателя сэра Френсиса Дрейка священник Флетчер, был увлекательнее любого романа и блистал весьма живописными подробностями:
«В пять часов мы подошли к каравелле вплотную. Три раза выстрелили из пушки и сбили ей мачту. Взойдя на борт, мы нашли большие богатства — жемчуг и драгоценные камни, тринадцать сундуков с монетами, сорок фунтов золота и много слитков серебра».
Святой отец, ослепленный блеском сатанинских богатств, лежащих в каютах и трюмах, не в силах был являться одновременно географом или биологом. Красоты природы его не волновали. Как заправский казначей, он считал:
«Убили двух испанцев, сожгли их дома и захватили две тысячи дукатов…»
«На берегу спал испанец. Наша шлюпка подошла незаметно. Рядом с испанцем лежало тринадцать слитков серебра. Мы взяли слитки…»
«Тут мы увидели на берегу мальчика, и испанца, и восемь лам, груженных серебром. Мы их убили, а серебро взяли».
«Город Арика. Здесь мы увидели две небольшие барки. Мы взяли их на абордаж. На каждой было по двадцать фунтов серебра».
«Брат адмирала Джон Дрейк первым увидел желанный галион. Он получил золотую цепь, а Френсис — 40 фунтов золота и 26 тонн серебра…»
Замполит излагал все это так, словно сам присутствовал при всех этих событиях, и можно было подумать, что судьба двух отчаянных братцев Дрейков ему далеко не безразлична.
5 февраля 1577 года со 164 человеками команды на пяти кораблях Дрейк покинул Лондон. Начало похода не было удачным, но, так или иначе, через пятьдесят четыре дня флотилия оказалась у берегов Бразилии. Потом — путь на юг. Здесь, у Огненной Земли, Дрейк подавил назревавший было бунт.
Кругосветка Дрейка заняла три года.
— У нас это выходит побыстрее.
Кто-то засмеялся.
На каких-нибудь «почти» три года.
— Но каким бы он ни был, ему не позавидуешь, когда он на парусных суденышках плыл этим проливом! — В боевой рубке разговор тоже шел о Дрейке.
— Знаешь, до этого похода география, я имею в виду географию всей планеты, для многих из нас была понятием несколько относительным. Подумаешь — пролив Дрейка! Где он, этот пролив Дрейка! В тридевятом царстве, в неведомом государстве. Карибское море? Боже мой, это что-то из «Хроники капитана Блада» или других «пиратских» романов. Где благородные джентльмены красиво убивали друг друга и отчаянные красавицы поджидали груженные золотом галионы. А на тебе — это море. Твоя вахта. Просто как дырка от бублика.
— Конечно, отчаянных красавиц тебе явно не хватает.
— Красавиц, не красавиц, а все же, признайся, все это гораздо прозаичнее, чем ты думал.
— Нашему Коле подавай абордажную схватку и Билли-Бонса с Острова сокровищ.
— Билли-Бонса не нужно, но вот приключение, так сказать на память, не мешало бы…
— Возьми у кока ножик, которым он мясо режет, и пробуравь в корпусе дырку. Имеешь все шансы совершить подвиг.
— Одна малость мешает.
— Какая?
— Дырку не пробуравишь. На столовый ножик сталь не рассчитана. Ножиков не хватит.
— А ты попробуй…
Все засмеялись. И снова резкий доклад смял улыбки:
— Справа по курсу айсберг!
— Вот тебе и приключение.
— Акустикам! Быть внимательнее!..
Черт его знает, какие размеры у этой ледяной горы. Айсберг перемещался, и неизвестно, куда понесут и как развернут его в следующее мгновение стремительные струи пролива.
— Левее! Еще левее! — На рулях работают сосредоточенно, словно слившись с автоматикой, ставши частицей ее. Легкий звон по левому борту. А это еще что?
— Айсберг проходит рядом.
— Точнее держать на курсе!
— Есть, точнее держать!
— Айсберг отстал. Впереди прямо по курсу ледяная гора.
— Право руля!
— Цель не меняет положения.
— Неподвижна?
— Так точно.
— Значит, или сцепило с другой льдиной либо…
— Либо там мель, Анатолий Иванович. Лучше обойти правее…
Люди на рулях взмокли.