В1968 году лодка вступила в строй с новой энергетикой, новыми электросетями, с обновленным легким корпусом. Заодно были разработаны прогрессивные технологии дезактивации лодки и нанесения противогидролокационных покрытий.
Из жесткого урока мы сделали нужные выводы, переработали «Положение о перезарядке», где требования по ядерной безопасности были сформулированы четко и строго. За последние 15 лет моей службы ничего подобного у нас в ВМФ больше не случалось. Правда был сходный случай у судостроителей на заводе «Красное Сормово», и вот сейчас это случилось в Чернобыле.
Теперь вся страна переживает перипетии вокруг этой станции, а мы ликвидировали последствия аварии без шума, своими силами и отмечены были только «фитилями». Илья Яковлевич получил выговор, я – устное внушение.
ДЕФЕКТЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ РЕАКТОРОВ
1966 год прошел под знаком перезарядки реакторов и жидкометаллическим теплоносителем на опытной подводной лодке главного конструктора Александра Карповича Назарова. Американцы тоже построили одну подводную лодку с реактором, использующим жидкометаллический теплоноситель «Си Вульф». Из этого опыта у них ничего не вышло, и лодку сдали в металлолом. У нас же лодка плавала, показала высокую скорость, хорошо погоняла американцев по Средиземному морю, и вот встала в ремонт.
Научный руководитель Александр Ильич Лейпунский старался вытянуть это направление развития реакторостроения на магистральный путь. Большинство, в том числе и я, относились к установке с жидкометаллическим теплоносителем скептически. Председатель государственной комиссии по приемке опытной лодки, вице-адмирал Г.Н.Холостяков, высказался так: «Если бы мне предложили на выбор двух коней, Александрова и Лейпунского, я бы выбрал коня Лейпунского». Но это мнение субъективное. Ведь Г.Н.Холостяков, несомненный герой Великой Отечественной войны, звание Героя Советского Союза получил не на войне, а именно за эту лодку. А во время войны он руководил знаменитыми новороссийскими десантами, десантами на Керченский полуостров, командовал Дунайской флотилией, когда она участвовала во взятии Белграда, Будапешта и Вены. И после войны он был хорошим командующим флота, а вот оказался в Государственной комиссии по приемке кораблей. Мне кажется, что в этом сыграли роль два обстоятельства: во-первых, он дважды во время войны сменял на постах будущего Главкома ВМФ С.Г.Горшкова (на Новороссийской военно-морской базе и на Дунайской флотилии) и оставил о себе лучшее впечатление, и, во-вторых, он во сто раз больший вклад внес в оборону и освобождение Новороссийска, чем безвестный тогда «герой Малой Земли» Л.И.Брежнев. Вот поэтому-то Холостяков и оказался в тени.
Наши с Георгием Никитичем кабинеты были через коридор напротив, и я его видел каждый день. Энергичный, живой, с шапкой густых черных без проседи волос, с молодым лицом, он был полностью захвачен своим делом. На груди у него был полный иконостас, и я разглядел там высокие полководческие и флотоводческие ордена, какие заслужить можно было только во время войны. Среди иностранных орденов выделялся драгоценный орден Бани. Ордена и стали причиной гибели Георгия Никитича. Когда он был уже на пенсии, к нему в квартиру под видом корреспондентов проникли спекулянты орденами. Они убили его вместе с женой и унесли тужурку с орденами, но вскоре были схвачены.
Еще во время ремонта лодки, когда до перезарядки дело еще не дошло, возникли сложнейшие вопросы. Несколько раз я собирал для их решения совещания, на которые съезжались сплошь лауреаты Ленинской премии из Ленинграда, Обнинска, Подольска и Москвы. Наиболее видной фигурой был Александр Карпович Назаров. Он был высоко эрудированным инженером старой закалки. За участие в «промпартии» он отсидел довольно продолжительный срок. В заключении целая группа таких специалистов работала по специальности. Известные номограммы Пампеля, которыми несколько поколений инженеров пользовалось при расчетах гребных винтов, были разработаны именно в этой группе. Сергей Александрович Базилевский, мой учитель и воспитатель, в этой же группе спроектировал подводную лодку с единым двигателем. Там же Гирсом были написаны труды по ходкости корабля. А.К.Назаров ни словом не обмолвился о том периоде своей жизни, и вообще был крайне скуп на слова. Зато к каждому произнесенному им слову следовало относиться крайне внимательно, настолько тщательно оно было взвешено.