— Доброе утро, господин Эцио, — краснея, пропищала она, — Не желаете ли выпить охлажденного молока?
Сомов с улыбкой и благодарностью принял холодную чашку — не иначе, как из ледника только что вынесли и с удовольствием выпил. Красота.
— Никуда не годная одежа стала, — сердито сообщила Виктору Нурша, — Не отстирывается никак, теперь так в пятнах и останется. Не к лицу господам такую надевать.
— Так выбрось ее, — беззаботно ответил Сомов.
— Да разве можно такую одежу выбрасывать? — вплеснула руками Нурша, — Ей цена-то какая!
— Тогда сторожу вон отдай.
— Благодарствую, господин, — откликнулся сторож с поклоном.
— Ага! Как же! — возразила хозяйка, — Ты или пропьешь или снимут с тебя пьяного. Дам тебе из моих товаров, что попроще, а эту найду, кому продать.
— Благодарствую, матушка, — безропотно согласился сторож.
— А вот это в карманах нашла, — сообщила Нурша снова обращаясь к Виктору, — Я перед стиркой проверила и прибрала, чтоб не потерялись.
Она протянула Сомову магический амулет-перстень и чью-то визитную карточку. Перстень Виктор сразу надел на средний палец и тут же испытал его в действии на поленнице. Теорию он уже знал, да и на практике управление амулетом не вызвало затруднений. Железный луч беззвучно ударил на метр в сторону от того места куда он целил, только поленница подпрыгнула. Огонек алмаза на амулете погас, сигнализируя, что устройство разряжено. Осмотрев узкое, меньше мелкашки, но очень глубокое отверстие в полене, Виктор остался доволен убойным эффектом, а точность со временем можно будет улучшить тренировками. На визитку и имя на ней Сомов сначала смотрел с непониманием, но прочитав название таверны «Трюм», вспомнил, как она к нему попала.
Некоторое время он задумчиво крутил визитку в руках. Без документов начинать легальное дело было немыслимо. Орк пообещал достать новую личную грамоту, но когда это произойдет, только Авр знает. А владелец таверны Рук Карс предложил работу, не интересуясь никакими бумагами. Конечно, стать лабухом это значительное понижение после должности правой руки Орка, но зато это абсолютно законный бизнес. По земным меркам работа популярного музыканта была денежной и престижной, а главное не пыльной. Играть и петь Виктору нравилось, публика принимала его здесь благосклонно, а порой и восторженно. Он просто обязан был стать самым востребованным музыкантом Маркатана. Да и песен, переведенных на остандский язык у него скопилось на полноценный сборник, не пропадать же добру.
С другой стороны, не безрассудство ли это выйти на сцену и показать себя широкой публике? Сомов опять задумался. Он часто размышлял о том, кто был тот человек, что приходил в цирк Сугиса и интересовался им. Был ли это частный сыщик, рекламные объявления, которых иногда встречались в газетах или обычный корреспондент, желающий всего лишь написать статью о цирке. Не поддался ли Сугис излишней панике настолько, что сгоряча выгнал Виктора, а сам напрасно покинул город. И если все-таки это был сыщик, то неужели он давно не прекратил свои безрезультатные поиски или ему платят за нулевой результат десять месяцев подряд? Непохоже это на Преана (а больше искать Виктора было некому), которому пришлось бы потратиться на уйму сыщиков, чтобы организовать поиски раба в десятках городов Останда, а ведь бывший хозяин никогда не отличался расточительностью, за исключением пьяных кутежей. Скорее Эргис бы обратился в стражу, чем в сыскное агентство. Но и стража Виктора не искала, по крайне мере на тот момент, когда они давали гастроли в Харбатане. Так стоило ли Виктору беспокоиться, что его ищут? И ищут ли его вообще? За все время пребывания в Маркатане у Сомова всего один единственный раз стража проверяла документы, когда он попал в облаву на рынке. Никаких подозрений личная грамота Итона Уоса не вызвала. На рынке Виктор был в рабочей одежде, поскольку они грузили товар и его не защищал вид респектабельного гражданина, который он обычно имел. А вот на вокзале, где он как-то оказался вместе с Пузырем по поручению Орка, документы проверили только у разбойника, хотя Сомов стоял буквально в двух шагах, глядя на стражников сквозь гогглы, слегка нервничая и в который раз убеждаясь, что дорогая одежда защищает лучше любой грамоты. Но что по-настоящему беспокоило Виктора так это клеймо раба. Он даже обратился к лекарю с просьбой снять ему кожу с плеча вместе с клеймом. Ответ Лакиса его огорчил. Оказалось, что магическое клеймо даже после хирургической операции проявится снова. Обращаться же к чиновникам, у которых имелись соответствующие магические амулеты и которые за взятку могли бы избавить от метки раба, было боязно. Может деньги возьмут, а может, выдадут страже, кто его знает. Впрочем, тот же Лакис и успокоил Виктора, обратив внимание на количество людей, прячущих знак клятвы верности. Только после слов лекаря Сомов стал замечать, что многие знатные горожане носят на одежде в районе плеча пластину из тонкого металла, чаще всего из серебра, но с обязательной позолотой и рельефным или нарисованным гербом своего рода. И то, что раньше Виктор принимал за эмблему демонстрирующую принадлежность к дворянскому сословию, на самом деле оказалось защитой клятвы верности от чужих глаз. Но главное никого не удивляло наличие тайных магических татуировок, а на обсуждение этой темы в обществе было наложено табу. Стоило ли тогда Виктору переживать о своем тщательно скрываемом клейме? Пожалуй, что нет.