Мертвенно-бледное газовое освещение плохо справлялась со своей задачей, и сначала на улицах Маркатана слышалось цоканье копыт по булыжной мостовой и, лишь затем из тумана выплывала фигура всадника с седой копной волос неторопливо правящего к самому большому борделю в городе. Трехэтажное здание, несмотря на позднее время, светилось окнами, внутри слышался смех и пьяные голоса, а у входа крутились темные подозрительные личности. Сомов спрыгнул с Абсолюта и обратился к стоящему у входа человеку, хитрая бандитская рожа которого не вызывало никакого доверия.
— Присмотри за конем, брат, пока я с Орком поговорю.
Виктор беззаботно бросил поводья и, не оглядываясь, прошел внутрь здания. Он устроился на мягком кожаном диване в главном зале борделя, заказал себе вина разбавленного водой и принялся отмахиваться от нескромных предложений настойчивых дамочек. Он никого ни о чем не просил и никого ни о чем не расспрашивал, но уже через десять минут в кресло расположенное напротив плюхнулся улыбающийся до ушей Кот и покосился на эмблему Сомова.
— О! Мое почтение, господин барон. Вы пришли один?
— А то ты этого не проверил. Конечно один. Где Орк?
— Его сейчас нет, он уехал из города, но я остался вместо него. Могу чем-нибудь помочь?
— Можешь. Здесь двадцать золотых монет, — Виктор выложил на стол мешочек с деньгами, — внутри имя и адрес. Этому мошеннику я как-то пообещал, что он пожалеет о знакомстве со мной. Постарайтесь, чтобы я не обманул этого человека.
— Сделаем в самом наилучшем виде, господин барон, — хищно ощерился Кот.
— Только не вздумайте убивать. А то у вас ума хватит. Шестьдесят монет, которые он мне должен, не стоят человеческой жизни. Но за украденную надежду его следует строго наказать.
— Как скажете, господин барон. Строго наказать это сильно или очень сильно?
— Очень. И еще. Мне понадобится помощь братства в одном очень непростом и крайне важном для меня деле, поэтому я хотел бы лично встретиться с Орком.
— Простите, господин барон, но вряд ли это возможно из-за ваших слишком тесных связей с начальником тайной стражи. Рядом с вами мы все чувствуем себя в опасности. Даже выполняя ваше поручение, я сильно рискую.
— Не мороси Кот. Я уже решил проблему с герцогом Гроссом. Иначе бы сюда просто не пришел.
— Ого! Даже так? — удивился разбойник.
— Да. Правда сам герцог об этом еще не знает, — усмехнулся Виктор.
Он опустил на глаза гогглы, сменил линзы, просканировал все помещение и задержался взглядом на декоративно оформленном углублении в стене, где стояла скульптура обнаженной богини любви.
— Передашь мои слова Орку сегодня же. А то у меня есть подозрение, что брат Гурон не слишком далеко уехал и сейчас, притаившись, наблюдает за нами через дырку в табернакле.
Сомов указал пальцем на отверстие, хорошо видимое в магических гогглах и весело помахал рукой наблюдателю. Кот посмотрел в сторону скульптуры и выдавил из себя неловкий смешок.
— Передам каждое ваше слово, господин барон, — пообещал разбойник, — Коли дело и впрямь такое важное, то передам немедленно.
— Вот и хорошо. И напомни брату Гурону о клятве кинжала, если он о ней слегка подзабыл. Найти меня сможете в таверне «Трюм» каждые выходные. Ты тоже приезжай.
Виктор вышел из борделя, принял поводья из рук вороватого мужика и, вскочив на Абсолюта, поскакал в замок. В ночной тьме не было видно ни дороги, ни скачущего по ней во весь опор всадника на вороном жеребце, но для мага в гогглах темнота не являлась помехой.
В конце лета баронесса Ленора Сиан собиралась пышно отметить свой день рождения, и Виктор по этому случаю решил преподнести ей необычный сюрприз, пригласив в театр, на свое первое выступление. Он даже договорился с руководством театра о времени перенесения концерта именно на эту дату. И как-то в делах и заботах он совсем позабыл о бароне Луграсе, пока не столкнулся с ним во дворе замка нос к носу.
— Барон Сангин, мне показалось или вы действительно от меня прячетесь? — с язвительной насмешкой произнес Луграс, — Вам бы подошло имя барон-невидимка.
Сомов сделал несколько попыток обойти Луграса, но он каждый раз преграждал путь.
— Тише, тише, господин торопыга, невежливо уходить, когда с вами еще не закончили разговор, — продолжал хамить барон, — Разве я не предупреждал вас о том, чтобы вы не стояли на моей дороге?
— По-моему это как раз вы сейчас стоите на моей дороге и мешаете пройти, — начиная заводиться и с трудом сдерживая гнев, произнес Виктор.