Когда учитель начал рассказывать про какой-то «второй заговор военных», закончившийся очередными расстрелами — Жукова и прочих там товарищей — мне стало совсем скучно. Сначала я решила ещё раз нарисовать себя на концерте. На этот раз это был не тот концерт, который уже случился, а тот, что ещё предстоит. Казалось бы, тут фантазия могла бы разгуляться по полной, но сказочные допущения вышли у меня все те же самые: первый ряд, выпускное платье, Элвис, запечатлённый в момент самого отъявленного вихляния — и снова непохожий, чёрт возьми!.. Тогда я взяла другой лист и решила нарисовать его одного — крупным планом, лицо и причёску. Ну, типа как фотка на документы. К тому времени, как Сталин расстрелял Хрущёва, портрет был в основном уже готов и — знаете что? — он вышел кое-в-чём похожим даже! А если смотреть издали, прищурившись, то даже весьма похожим. Чтобы убедиться в этом, я отодвинула своё произведение на расстояние вытянутой руки — как раз в том направлении, где за Уоллесом грустило пустое место…
— Угадайте, что стало с Булганиным? — «интригующе» пробубнил учитель.
— А угадайте, кого Ава выдвигает на следующие президентские выборы? — громко выдал сосед сзади.
— Преслика в презики! — крикнули слева.
Класс захохотал. Чья-то тяжёлая рука вырвала мой листочек с портретом и в следующую секунду он, скомканный, пролетел над моей головой в сторону доски.
Парень сзади сразу же получил от меня книжкой по голове, но портрета было уже не восстановить. Ладно, к тому, что смеются над моим увлечением, я уже привыкла. Но зачем рисунки людям портить?!
9. Я обедаю с Вики
А потом настал обед.
Ну наконец-то!
В столовой я выбрала радиоовощной салат, макаронную запеканку и сладкую булочку. Отказаться от аполлолы было нельзя. Я бросила тридцать центов в раздаточный автомат, нажала код, дождалась, когда роботическая рука наберет мне полный поднос и помчалась искать Вики. Она сидела на нашем обычном месте, возле окна, и задумчиво месила пюре из радиобатата.
— Привет! — сказала я. — Ну наконец-то! Мне стольким с тобой надо поделиться!
— И мне тоже. Представляешь, я исправила вчерашний «неуд» по математике!
— М-м-м… Круто… — Я уселась рядом. — А я всё не могу отойти от концерта! Я его видела, Вики! Нет, ты представляешь? И я его трогала! Он был близко, вот как ты сейчас! Я дотронулась вот этой самой рукой! И не мыла её со вчерашнего. Хочешь лизнуть?
— Фу, зачем ещё? — Вики скривилась.
— Ну не знаю. Если б ты его потрогала, то я бы захотела…
— Спасибо, буду знать.
— Тогда я просто тебя потрогаю, чтобы поделиться, — сказала я и погладила Вики той самой рукой возле уха. — Вот тут я его и касалась.
— Ну классно, — ответила Вики без всякого выражения.
Кажется, что-то её беспокоило.
— Он тебе тоже не нравится, да? — предположила я самое страшное.
— Нравится. Дело не в этом. Вот как ты считаешь: можно ли по анализу крови узнать, что отец мужа моей сестры в юности увлекался коммунистическими идеями?
Я опешила:
— О чём ты? По какому-такому анализу?
— Ну, не знаю. По какому-то. По крови.
— А чья кровь-то?
— Моя.
— А при чём тут отец сестры мужа?
— Отец мужа сестры! — раздражённо поправила Вики. — Говорят, что завтра у всех классов вместо уроков будет просмотр какого-то фильма, а после всех погонят сдавать кровь. Якобы проверка на устойчивость к полиомиелиту. У кого недостаточно иммунитета, воткнут дополнительную прививку.
— Ну и что? Ты уколов боишься?
— Не боюсь я уколов. У меня пара друзей подозревает, что все россказни про полиомиелит это для отвода глаз. На самом деле про анализу будут выяснять, кто ты такой, чем занимаешься, что у тебя на уме… Ну и вот. Я боюсь, что узнают, что Карли моя вышла замуж за сына поганого коммуняки. И что тогда будет? А если меня заподозрят? Не дадут закончить школу, как Фейлхаберу?..
— Прекрати. Кровь твоя. Этот свекор сестры тебе даже не родственник. Откуда там взяться чему-то о нём?
— Вроде так… Ну а мало ли что? Опасаюсь… — Тут Вики понизила голос. — Слушай, может, мне завтра сказаться больной? Прогулять да и всё, а? Ты можешь узнать у отца и сегодня же мне позвонить?..
— Что узнать-то?