К возвращению Сэма с ножками закусочная была уже в сто раз прекраснее, так как украсилась звуками лучшего голоса в мире.
— А… Этот твой… — сказал Сэм, ставя передо мной тарелку с парой микроскопических курьих ножек.
В этот раз он, видимо, решил воздержаться от слова «дёрганый», но ничего другого не придумал.
— Тебе нравится? — воодушевлённо спросила я.
— Мне больше индейка.
— Да причём тут индейка! Про музыку речь! Песня — нравится?
— Ничё так… — сказал Сэм.
— А можешь поверить, что я слышала её вживую буквально пару часов назад?
— Должно быть, это круто.
— Еще как! А если я скажу, что было кое-что еще покруче?
— Это что же?
— Перед концертом Элвис беседовал с журналистами.
— Вот как.
— И нескольким девушкам из фан-клуба позволили там поприсутствовать.
— Надо же.
— Я была среди них!
— Ну и ну.
— И знаешь, что случилось?..
То ли из благодарности за бесплатную еду, то ли из-за того, что меня распирали эмоции и требовалось срочно поделиться ими с кем-нибудь, я выложила Сэму всё, что было перед концертом. Во всех подробностях поведала события, сделавшие меня самой счастливой, разделившие всю жизнь на до и после! Даже просто говоря об этом, просто пересказывая даже не другу, а так, знакомому, мне хотелось плакать и смеяться одновременно; хотелось бегать, прыгать до потолка, обнимать и целовать весь мир вокруг! Хотелось схватить Сэма за воротник и закричать: «Ты понимаешь?! Нет, скажи, ты понимаешь?!»
Хотя ничего он, по-моему, не понял. Как стоял с глупым лицом своим в пилотке, так и остался. Сказал только:
— Ну и дела.
Да и то без особого выражения.
— Эх ты, Сэм, — сказала я, вздохнув. — Спасибо за ножки, конечно. Только вижу, ничего-то ты не понял. Я с тобой таким делюсь! Таким! А ты… Эх ты…
— А я тоже поделюсь с тобой секретом, — сказал Сэм.
— Это каким это?
— Когда я гостил у тёти в Батон-Руж, то видел там летающую тарелку.
— Что, — сострила я, — на кухне тётиной?
— Нет, — ответил Сэм, не моргнув глазом, — в небе. Неделю назад это было. Она зависла прямо у меня над головой секунды на три. А потом уменьшилась и исчезла. Наверно, просто выше поднялась и улетела. Были тучи, видно было плохо…
— Может, ты слишком много работаешь, раз тебе в небе тарелки мерещатся, а?
— Ну да, давай, остри! Наверное, тебе будет понятнее, если я скажу, что это была летающая грампластинка? Твоего этого самого.
— Какого? Ну? Какого?
— Никакого. Не хочешь — не верь. В общем, я видел диск в небе. И если ты предложишь более правдоподобное объяснение, чем то, что его подослали наши спецслужбы…
— Сэм, налей-ка колы, — перебил его мой брат, подсевший к нам.
Сэм нехотя поплёлся к сатуратору.
Пока он там возился, пришёл Ронни.
— Уф! — сказал он. — Вроде, матушка довольна. Наговорилась.
— Значит, остаётся только выцепить девчонок из компании, и можно ехать дальше.
3. Я вижу конец света
Через четверть часа мы все пятеро опять были в машине, и Ронни нажал рычаг запуска автопилота.
— Народ, как насчёт покататься ещё? — предложил он. — Не сгонять ли к оврагу?
— Кажется, кое-кому разговор с любимой мамочкой отбил всё желание домой возвращаться, — заметил мой брат.
— Но ведь нам ещё уроки учить на завтра… — протянула Петси занудным голосом.
— Ава, а ты свои выучила? — насмешливо спросил брат. — Или опять ничего не задавали?
— Ты же знаешь, мне никогда ничего не задают, — ответила я, потому что терпеть не могу, когда он строит из себя моего папочку и когда такой волшебный вечер портят такими дурацкими разговорами.
— А вот я бы покаталась, — сказала Пенси.
Думаю, она хотела побыть с Ронни, но и из общей компании стремилась не выбиваться. Так что сразу же добавила:
— Конечно, если б школы завтра не было.
— Школу завтра может отменить только атомная бомбардировка, — философски заметил Ронни.
— Эй! — сказал брат. — Не шути так. С такими вещами не шутят.
Брат и до армии очень серьёзно относился ко всяким таким вещам: ходил в «Добровольное общество контрпропаганды»; вместе со своим отрядом скаутов чистил район от горючего мусора — для предупреждения пожара при бомбёжке; даже курсы первой помощи закончил. Ну, а после армии у него и дня не проходит без разговоров о красной угрозе. Честно говоря, меня это несколько напрягает. Где-то в глубине души я уже смирилась с тем, что ядерный апокалипсис рано или поздно наступит. И время, остающееся до него, я хотела бы провести с удовольствием. Не талдычить про безбожников за железным занавесом… и даже не учиться в дурацкой школе! А жить каждый день как сегодня! Слушать Элвиса… Видеть Элвиса… Трогать…